Михайлик - [4]
Колонна медленно движется. Прогудело первое крупное авто. Тихонько. Гудит второе, третье, пятнадцатое, семнадцатое... Вроде, конец. Мишу окутывает разочарование. Почему не было знака? Неужели ничего, вообще ничего не будет?
Сзади движется еще пара фар. Опять шепот: "Внимание!"
По дороге колышется первым блестяще, низенькое авто. За ним тихонько подлезает второе.
Один звонкий выстрел из пистолета — и почти одновременно затрещали пулеметы и автоматы. Авто обкрутилось и взялось пламенем. В него врезалось второе авто. Третье, поскользнувшись на задних колесах, медленно остановилось. Миша видит толстяка с блестящей, лысой головой. Это — капитан. Он пытается выскочить из машины. Миша, не думая, выпускает в него очередь из автомата...
Кто-то дернул Мишу за рукав:
— Быстро! Отступаем! Большевики возвращаются!
Миша побежал. На опушке, где был сбор, Миша, прислонившись к толстой сосне, видит, как с вернувшихся автомобилей высыпались, как муравьи, большевики. Они кричали, пускали вверх ракеты, суетились. На дороге догорали две автомашины.
Партизаны быстро пошли в лес. В темноте Миша раздвигал руками невидимые ветки, лезшие в глаза, царапающие, цепляющиеся за шапку, воротник, рукава. Чтобы не потеряться, он должен был внимательно следить за своим впередиидущим, который все время исчезал из его глаз.
Через несколько дней к лагерю отряда пришли из деревни девушки с обедом и рассказывали о торжественных похоронах в районном центре четырнадцати офицеров штаба НКВД — жертв партизанской засады.
VII
В трудах, неудобствах и происшествиях провели партизаны лето.
В глаза заглядывала скользкая, холодная осень с ночами угрюмыми, очень долгими. Все эти ночи должен был Миша маршировать; отряд как раз находился в длинном походе-рейде. Однажды, дотянувшись перед рассветом после мокрой темной ночи на какую-то лесную поляну, отряд получил приказ стать на постой. Совершенно истощенные стрелки падали, где кто стоял, в спешке заворачиваясь в одеяла и непромокаемые плахты{1}. Только постовые стояли. Бровко примостился в головах Миши, который съежился и залез под руку толстого дядьки Андрея. Бровко грустно моргал своими темными бровями и фыркал от надоевшего дождя. Все же он упорно выполнял свой долг часового.
Обстановка изменилась.
Через час прибежали запыхавшиеся дозорные известить, что приближается группа большевиков. Наши стрелки моментально были готовы.
Между рядами ходил командир. Его ровный, решительный, острый, хотя и приглушенный, голос вникал в каждый угол души партизан. Командир все знает, все предусматривает, словно уже сразу внушает победу. Не может быть неудачи, не может быть безнадежности, когда твой командир говорит и дает приказы!
Миша лежал возле дядьки Андрея. Они оба с нахмуренными бровями прислушались ко все более близкому треску. Миша уже раз даже видел, как между редкими деревьями мелькнули серые чахлые фигурки. Миша до сих пор, после засады на капитана, не был в большом, настоящем бою. Миша знал, что партизана обязан драться, это его главное назначение, и большой, страшный бой когда-то настанет. Он ждал этого момента всей душой, ждал и боялся. Боялся за себя: каким он будет тогда под градом пуль, справится ли со всем этим, и был не уверен. Он же только малый Михайлик.
Наконец теперь это должно было произойти! И хотя Миша очень хмурится, его сердце тревожно трепещет, а по лицу время от времени пробегает багровая волна.
Миша помнит только первый залп. Поблизости было тихо. Весь отряд залег, затаив дыхание, а большевики с громким треском подходили все ближе и ближе. Их подпускали на более близкое расстояние. Миша уже совсем хорошо видел двух, идущих напротив в серых "рубашках" с выставленными автоматами. Миша весь дрожал; ему даже казалось, что что-то случилось, что кто-то забыл и большевики придут к ним.
Вдруг грянул повстанческий залп. Миша видел, что большевики разбежались и исчезли, забегая за деревья и залегая. У Михайлика трещало в ушах от выстрелов и криков "ура"-"ура". Миша кричал «ура» так, чтобы только этот окрик было слышно. Ему очень хотелось слышать это слово — оно само, как победа.
Кто-то кричит: — Гранаты!
Миша бросает свою гранату и кричит другим: — Гранатами, гранатами их!
Косит высокий Иванко-пулеметчик. Идут большевики. Ваня ждет, а потом как даст очередь — вповалку ложатся друг возле друга, как ложатся поочередно волны ржи под ветром. Но и у Иванка течет кровь из груди... Что случилось, Иванко? Он наклонился, лег на свой пулемет, большевики кричат, большевики подбегают ближе и ближе... Миша вскакивает, он нетерпеливым движением отодвигает Иванка и кладет руку на замок пулемета. Он сам пулеметчик... Бить их, бить!
Опустело поле боя.
После бешеной партизанской гульни везде валяются тела полегших, оставленное оружие — земля ранена, потоптанная... не знаешь, где болото, а где кровь. Побоище наше!..
VIII
Под вечер отряд-победитель вступает в деревню. Стройные тройки с песней вступают на сельскую улицу. Что им бой, что им ненастье? Улица моментально оживает.
Скрипят двери, трещат заборы, за ворота выходят люди.
— Войско, наше войско идет!
Все слабее власть на русском севере, все тревожнее вести из Киева. Не окончится война между родными братьями, пока не найдется тот, кто сможет удержать великий престол и возвратить веру в справедливость. Люди знают: это под силу князю-чародею Всеславу, пусть даже его давняя ссора с Ярославичами сделала северный удел изгоем земли русской. Вера в Бога укажет правильный путь, хорошие люди всегда помогут, а добро и честность станут единственной опорой и поддержкой, когда надежды больше не будет. Но что делать, если на пути к добру и свету жертвы неизбежны? И что такое власть: сила или мудрость?
Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.
Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.
В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород". Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере. Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.
Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».
Пятьсот лет назад тверской купец Афанасий Никитин — первым русским путешественником — попал за три моря, в далекую Индию. Около четырех лет пробыл он там и о том, что видел и узнал, оставил записки. По ним и написана эта повесть.