Михаил Васильевич Ломоносов. 1711-1765 - [274]

В каком положении находился департамент к моменту назначения Ломоносова, можно судить по следующему замечанию В. Ф. Гнучевой, специально изучавшей этот вопрос по архивным материалам: «Никаких следов систематических работ Географического департамента как учреждения, в виде протоколов собраний или рапортов в Конференцию или Канцелярию, с 1746 по 1757 год обнаружить не удается»,[363] тогда как за предшествующий и последующий периоды сохранилось немало ценных материалов и протоколов с тщательно подобранными приложениями. Департамент занимался второстепенными делами, вроде перевода и копирования французского атласа Китая, вышедшего в 1735 году в Париже. Да и эта работа делалась по требованию Кабинета. Никакой инициативы по географическому изучению страны департамент не проявлял.

Вся обстановка в департаменте внушала беспокойство. Находившиеся в нем карты, планы и чертежи хранились в высшей степени небрежно. 7 апреля 1746 года, согласно высочайшему указу, из департамента были затребованы в Кабинет все карты Второй Камчатской экспедиции и географические описания Стеллера. В том же году Кабинет потребовал объяснений от Миллера, с какой целью им была сделана небольшая карта с «новоизобретенными» (недавно открытыми) островами. Все эти меры были вызваны опасением, чтобы русские картографические материалы не попадали окольными путями за границу. Опасения эти были более чем основательны, так как и И. Делиль оказался по этой части не безгрешным. Недавно установлено, что с 1731 года он систематически пересылал с дипломатической почтой во Францию целыми связками русские рукописные карты, которые потом попадали прямо к морскому министру Морепа. [364]В своей «Истории Академической Канцелярии» Ломоносов также сообщает, что «доказал Советник Нартов, что Шумахер сообщил тайно в чужие государства карту мореплавания и новоприобретенных мест Чириковым и Берингом; которая тогда содержалась в секрете. А оную карту вынял тогдашний унтер-библиотекарь Тауберт из Остермановых пожитков, будучи при разборе его писем, который имел ее у себя как главной командир над флотом».

В 1752 году Делиль издал в Париже карту, посвященную географическим открытиям в восточных морях. В русских правительственных кругах обратили внимание на допущенные Делилем ошибки и искажения, умаляющие заслуги русских мореплавателей. Разумовский поручил Миллеру составить опровержение, в котором «показать все нечестивые в сем деле Делилевы поступки». Миллер выполнил поручение, напечатав без подписи в издававшемся в Голландии журнале Формея резкую статью против Делиля, носившую заглавие «Письмо российского морского офицера к некой знатной персоне». Выступая с этой статьей, Миллер спасал свою репутацию в Петербурге, так как ему еще в 1749 году было предъявлено обвинение в сговоре с Делилем о печатании за границей научных материалов, собранных в России. Одновременно с поручением Миллеру выступить против Делиля Разумовский распорядился объявить для всеобщего сведения, что «в неукоснительном времени Петербургской Академией Наук будут изданы новая генеральная и специальные карты Российской империи, которые сочиняются по таким новейшим обсервациям и измерениям, которые Делиль иметь не мог». Но прошло несколько лет, а дело не двигалось с места.

Вступив в управление Географическим департаментом, Ломоносов прежде всего поднял дисциплину и положил конец распущенности и дармоедству. Меры к этому были примяты им еще в 1757 году, после вступления в должность члена академической канцелярии. В октябре того года от имени Разумовского была предложена «Инструкция Географическому департаменту», составленная при ближайшем участии самого Ломоносова (сохранился черновик с его поправками). Инструкция предлагает профессорам и адъюнктам, причисленным к департаменту, собираться регулярно на научные собрания «по однажды в неделю», заранее намечать программу следующих заседаний, содержать «порядочный журнал», профессорам «преподавать каждому по своей науке все к сочинению вновь или к поправлению прежних карт», адъюнктам «упражняться в действительном сочинении тех карт». Профессора обязаны показывать адъюнктам «потребные известия», т. е. знакомить их с достижениями географической науки, «выбирая новейшие и достовернейшие». Адъюнкты должны наставлять студентов, которые «в геодезии и в сочинении карт еще довольно не искусились». Члены департамента — профессора и адъюнкты — должны быть там ежедневно «до полудни», а студентам «на послеполуденное время задавать работу».

Ломоносов настаивает на том, чтобы «адъюнктам Географического департамента иметь равный голос в заседаниях» с профессорами и дозволить им «свое мнение и сумнительства пристойным образом предлагать». Узаконивает инструкция и права студентов посещать научные заседания и, «сидя за стульями членов, слушать их рассуждения и оными пользоваться». Ломоносов, несомненно, хорошо помнил, как его не допускали на научные заседания после возвращения из-за границы, и вводил эти правила для того, чтобы обеспечить рост русских ученых и создать противовес иностранцам.