Михаил Васильевич Ломоносов. 1711-1765 - [240]

Через несколько дней, когда этот ордер был доложен в академическом собрании, Ломоносов присовокупил, чтобы профессор Сальхов разрабатывал «способ, как делать добрую сталь», а тот поспешил объявить, что он как раз в этом «трудиться и намерен».

Ломоносов стремился связать Академию наук со всей страной, привлечь к ней как можно больше русских людей, открыть для них возможность помогать развитию отечественной науки. Он хлопочет об учреждении «класса академических корреспондентов». В черновике доношения к К. Г. Разумовскому, написанном рукой Ломоносова 21 января 1759 года, говорится, что «для важности и славы Академии Наук без довольного рассмотрения в оную членов не принимать, а особливо тех, кои общего в ученом свете латинского языка основательно не знают».

Как всегда, Ломоносов проводит мысль о необходимости проявлять строгую требовательность, когда дело идет о приглашении на научную работу иностранцев. Нужно «только тех по разбору выписывать», которые «особливо себя показали в чем ученому свету». Но в самой стране найдутся люди, которые если и не обладают в полной мере знаниями математики, философии и «нужных словесных наук», однако могут какими-либо «записками и известиями служить Академии». Их то и надо принимать в число корреспондентов и «на то давать дипломы». Первым корреспондентом Петербургской Академии наук Ломоносов предложил избрать Петра Ивановича Рычкова, которого он давно знал как трудолюбивого и хорошо образованного человека, занимавшегося не только изучением горного дела, но и вопросами экономики, истории и географии. [331]

Еще 2 февраля 1755 года П. Рычков прислал Ломоносову первую часть своего труда, посвященного историческому и географическому описанию Оренбургской губернии. Эти сведения он настойчиво собирал в течение многих лет «к познанию здешних мест». Рычков очень добросовестно относился к своей работе и, «списав с нее несколько экземпляров», собирался «роздать и разослать в такие руки, от которых, по сведению из здешних мест, надеюсь дополнения получить», вовлекая, таким образом, в краеведческую работу местных жителей.

Вместе с тем он счел «не токмо за сходно, но и за должно» послать ее Ломоносову, убежденный, что тот по его известному «об общих пользах рачению» от этого труда «не отречется». Рычков просит Ломоносова «высмотреть» его рукопись, не погрешил ли он где «в порядке и примечаниях» или не внес ли «в рассуждении древностей» такие «обстоятельства, которые к материям не весьма сходственны или недовольно вероятны». Все это он просит исправить, а главное удостоить его «наставлением, как впредь в продолжении сей первой и при сочинении второй части поступать, чему я по возможности следовать не премину».

Рычков даже несколько бесцеремонно отнесся к Ломоносову, ибо просил его простить ему «многие неисправности в орфографии» и различные описки, так как в Оренбурге трудно было найти надежного писца, а «выправить истинно не допустили меня недосужности канцелярские». Ломоносов обнадежил и обласкал Рычкова, и тот через пять лет — 17 мая 1760 года — писал Г. Ф. Миллеру: «Михайло Васильевич Ломоносов персонально меня знает. Он, получа первую часть моей топографии, письмом своим весьма ее расхвалил; дал мне знать, что она от всего академического собрания аппробована; писал, что приятели и неприятели (употребляю точные его слова) согласились дабы ее напечатать, а карты вырезать на меди». Кроме того, Ломоносов, как сообщает Рычков, «советовал мне трудиться и его уведомлять о принадлежащем к истории натуральной».

Составленное Ломоносовым «доношение» было утверждено Разумовским, а 29 января 1759 года состоялось избрание Рычкова. Интересно, что Г. Ф. Миллер, тонко растравляя честолюбие Рычкова, представил его к избранию почетным членом. Ломоносов же рассматривал это дело не как единичный случай, а настаивал на учреждении особого постоянного звания корреспондента Академии наук, открывая этим возможность для многих русских людей посильно служить отечественной науке.

Став во главе академической канцелярии, Ломоносов обращает внимание решительно на все академические учреждения. Его беспокоят и непорядки в обсерватории, и состояние Ботанического сада, который, по его словам, «лежит в запустении и больше на дровяной двор походит». Ломоносов намечает ряд мер для расширения и украшения Ботанического сада.

Он хочет положить конец хозяйничанью в нем иноземцев и передать руководство Ботаническим садом русскому ученому. Поэтому в 1764 году он настаивает на том, чтобы отложить выписку из-за границы профессора ботаники, а дождаться, пока закончит свое образование студент Иван Лепехин, чьи выдающиеся способности давно заметил Ломоносов. В своем рапорте Ломоносов указывает, что посланный за границу Лепехин «обучается с желанными успехами в физических науках», и предлагает «указать ему упражняться паче всех в ботанике еще два года, а третей определить на путешествия, чтобы видеть в других государствах славные ботанические сады и ботаников». Лепехин оправдал доверие Ломоносова, став одним из самых выдающихся русских естествоиспытателей второй половины XVIII века.