Михаил Козаков: «Ниоткуда с любовью…». Воспоминания друзей - [84]

– А я уверен – главная страсть в моей жизни – ремесло. Именно ради него, служа этой любви, я рассчитываю, выпить или не выпить, похудеть или отрастить бороду и многое другое. Если бы я так любил женщин, как я люблю искусство, никаких проблем с женщинами бы не было. Но я хочу ежесекундного растворения женщины во мне. Женился не раз, потому что стремился к дому. Я пытаюсь понять и принять позицию женщины, но хочу, чтобы и меня понимали. Или не надо выходить замуж за такого человека как я, или принимай меня целиком. Я, наверное, не имею права вслух рассуждать на эту тему. Это – разговор с собой для тайного, того самого дневника.

Младшие дети

В браке с Анной родились Миша и Зоя.

В 1991 году семья уехала в Израиль, как признавался сам Козаков, от страха, что не сможет поднять тогда ребенка – маленького Мишку. В магазинах пусто, накоплений на черный день никаких.

– Я мысленно искал и не находил для себя выхода в рамках профессии: куда податься сироте? Рассчитывать как актеру на большое кино? Но на отмываемые деньги снималась в основном кинохалтура, да и возраст мой в сочетании с внешностью, которая ограничивала меня даже в молодости, не вселял радужных надежд. Концертная деятельность? Но телефон молчал. И на вопрос журналиста, почему я уезжаю в Израиль, я ответил односложно: «У меня проблемы с детским питанием для маленького сына». Над моей фразой долго иронизировали всяк, кому не лень: «У известного актера причина оставить родину – детское питание! Смешно, ей-богу, мог бы что-нибудь поумнее придумать». Для меня же в этом «детском питании» сосредоточилась вся униженность моего тогдашнего положения.

В Израиле играл в Национальном камерном театре, пришлось выучить иврит. Много гастролировал. Но – русский актер с русским менталитетом – он «сам себе в Израиле не понравился». Любил повторять эту фразу.

В 1996-м семья вернулись в Москву. Уже с Зоей.

Кирилл Козаков: Младший Мишка, когда еще жил в Москве, частенько звонил мне по разным компьютерным делам: «Я что-то сломал в компе. Приезжай скорее, а то мама меня убъет!» И я срывался с места, как скорая помощь.

Ну а самая маленькая наша – Зойка – просто всеобщая любимица.

Сейчас уже и младшие дети выросли, повзрослели и внуки.

И вот слова Михаила Михайловича, так похожие на наказ:

Ответы на все сложные вопросы надо искать в себе. Я иногда под горячую руку вспылю, обвиняя кого-то. Но на самом деле появляется, может быть, и запоздалое раскаяние, во всех отношениях, не только с женщинами, иногда с друзьями, порой с родными – я вспоминаю, что я маме не отдал того, что должен был отдать. Мы вообще любим людей, которым что-то отдаем.

Есть молитва: «Простите обиды вольные и невольные». И себя грызешь, и грехи твои по ночам встают, как черные горы, может быть, даже преувеличенные. Но это характер. А характер – это судьба, как говорят. И постоянно ищешь ответа в ролях, в спектаклях поставленных, в музыке, в случайном собеседнике, в чем угодно. Человек одинок по своей природе, он пытается преодолеть это одиночество. И ты выговариваешься через роли, и тебе кажется, что возникает контакт с публикой, с близкими.

И тогда ты счастлив.

Послесловие «Ведь ради вас, родные, я и жил…»

Эта книга уже была готова к изданию, когда случилось следующее: сын Михаила Михайловича Козакова – актер Кирилл Козаков – неожиданно получил от незнакомого человека пакет с архивными документами: дипломом Михаила Козакова об окончании Школы-студии МХАТ, оригиналом письма литературоведа Б. М. Эйхенбаума актеру Семену Межинскому по поводу исполнения Козаковым роли Гамлета в театре Маяковского, пожелтевшие тетрадные листки – первый в жизни М. Козакова рукописный дневник – и совсем истертую завещательную записку его отца, писателя Михаила Эммануиловича Козакова.

Как эти семейные реликвии оказались в руках незнакомца? Выяснилось, что хранились они между книг в шкафу в бывшей квартире Михаила Михайловича. Уехав в 2010 году в Израиль на лечение, он полагал, что вернется в Москву. Но, к величайшему сожалению, так не случилось. Через определенное время квартиру его продали.

Люди, въехавшие в квартиру, разбирая оставшиеся книги, натолкнулись на бумаги. Попытались их передать наследникам, но не удалось. И только через продолжительное время, отыскав сына Михаила Михайловича Кирилла, не являющегося официальным наследником, смогли передать находку ему.

Находка эта бесценна.

Вот текст письма Бориса Эйхенбаума:

30. V.57

Дорогой товарищ Межинский!

Обращаюсь к вам – и как литератор, много занимавшийся вопросами театра и драматургии, и как близкий старый друг семьи Козаковых (с покойным М. Э. Козаковым я был связан многолетней дружбой).

Я прочитал Вашу прекрасную и очень важную статью в «Литературной газете» («Ответ молодому собеседнику») – и порадовался высокой оценке, которую Вы даете игре Миши Козакова, юноши 22-х лет. Он рос на моих глазах – и я радуюсь его успеху, его быстрому росту как актера. Мне кажется, что из него может выработаться большой актер, но тем более важно позаботиться, чтобы его развитие не было надломлено или искажено.

Вы совершенно верно пишете, что роль Гамлета требует «огромного психо-физического напряжения».