Михаил Козаков: «Ниоткуда с любовью…». Воспоминания друзей - [81]

Записки росли и множились, и постепенно из них каким-то образом возникли сначала книжонка, потом – книга, а потом – и большой двухтомник, к которому многие из читавших его отнеслись с уважением. Кто-то из профессионалов назвал его даже писателем, кто-то – хорошим литератором, кто-то – прекрасным мемуаристом. Писателем он себя никогда не считал, даже прекрасно знал, что есть настоящий писатель. При случае он мог даже зарифмовать письмо в ответ на письмо друга-поэта. Но стихотворцем себя не мог бы назвать, даже шутя, даже под сильными парами, а уж тем паче, как некоторые его коллеги по актерскому цеху, прости их Господь, издать книгу стихов.

Он мог что-то инсценировать для телевидения. И делал это иногда один, когда речь шла о спектаклях по Гёте или Толстому. Но телесценарии для фильмов сам писать не решался. „Так кто же, – спрашивал он себя, – ты про профессии?“

„Ну во-первых, я актер, с годами могу назвать себя режиссером, поскольку довольно много поставил на ТВ и, хоть и поменьше, – в театре. В-третьих, я (и это лучшее, что я умею делать по сравнению с другими) исполнитель поэзии, которую люблю более всего…

Но пожалуй, как поэзию, я люблю еще и музыку. Хотя когда-то меня увлекало искусство балета… Что касается живописи, скульптуры, архитектуры – я хоть и видел достаточно многое и что-то из этого любил, и даже, хоть и поверхностно, знал еще с детства. Эрмитаж, Русский музей, потом – Третьяковка, Музей им. Пушкина, а затем – и Лувр, и Метрополитен, и музеи Испании. Но это искусство никогда в моей жизни не было сравнимо с любовью к литературе и музыке.

Нет, будем честны до конца: поэзия, вообще литература – были самыми, самыми“».

«Если Кирилл будет поступать – не берите его!»

Кирилл Козаков – самый прямой продолжатель дела отца. Необыкновенно похож – и внешне, и особенно голосом. Неслучайно несколько раз озвучивал роли ММ в кино, играл его сыновей и даже его самого в молодом возрасте.

Михаил Михайлович расстался с матерью Кати и Кирилла, когда младшему было три года. Но всю жизнь они были рядом.

В двойном интервью 2002 года рассказывали мне:

К.: Отец был недоволен тем, что я поступал не на постановочный, а на актерский факультет в театральный.

ММ: Да, я вообще считаю, что у Кирилла совершенно разнообразные дарования. С детства он замечательно фотографировал и потом помогал мне в совместных работах на телевидении. Я советовал ему идти на операторский. Прекрасная специальность! И гораздо менее опасная, чем актерская, заметьте. Оператор всегда может найти ту или иную работу, а актер – человек зависимый. Я это прекрасно усвоил даже при своей сравнительно удачной профессиональной жизни. Сколько приходилось переживать, когда не давали ролей!

Например, Олег Ефремов или Анатолий Эфрос никогда не ставили спектаклей на актеров, они думали только о том, что им самим хотелось поставить. Вот я и предлагал Кириллу поступать на постановочный. Чтобы получить профессию в руки, как говорится. Хочется ведь, чтобы у твоего сына жизнь сложилась удачнее, чем у тебя.

А потом он вдруг заявляет: «А я уже поступил!»

Причем в Щепкинское училище, а не в мою родную Школу-студию МХАТ. Я ведь перед этим своему бывшему педагогу Ивану Михайловичу Тарханову шепнул, мол, если Кирилл будет поступать – не берите его.

К.: Я вообще-то с шестнадцати лет жил один и решал всё сам. А тут папа запрещает мне актерство, вот я и преподнес ему сюрприз. Я, между прочим, пока учился, и в «Современнике» (тоже отцовском театре) успел поработать осветителем и в звукоцехе.

А вообще самую первую роль я сыграл в фильме «Вся королевская рать» – сына главного героя, которого играл отец. Жаль только, что роль мою при монтаже потом полностью вырезали. Но я уже почувствовал вкус актерской профессии. Когда меня привели в гримерку, я впервые ощутил запах грима и его ни с чем не сравнимую липкость на своем лице.

ММ: У него, между прочим, дедушка с маминой стороны был известным гримером и даже лауреатом Сталинской премии – Антон Иосифович Анжан. Он делал грим для ролей Чапаева и Ленина.

К.: Да, дедушка был знаменит. И фамилией своей обязан был связанному узлу польско-французских предков. Вообще мы как-то подсчитали: во мне что-то около шестнадцати кровей соединилось.

ММ: Да брось ты! Все мы – простые советские люди!

К.: Уезжая в девяносто первом году в Израиль, тогда казалось – навсегда, отец оставил мне свои реликвии – лауреатские медали. Среди них – медаль лауреата Государственной премии за спектакль «Обыкновенная история».

ММ: Ты же продал ее?

К.: Я не продал, что ты! Я отдал ее тогда Спартаку Мишулину – он собирал коллекцию медалей.

ММ: Да, у меня были медали СССР, России и две кэгэбистские за роль Дзержинского. Где они теперь, не знаю… А я еще радовался, что ты их все удачно загнал – и правильно сделал!

К.: Да ничего я не загонял. Один раз в жизни загнал дедушкины часы – и всё!

ММ: Ну, ладно, не носить же эти бляшки. Когда я был школьником, Сталинская премия, которая была у отца моей будущей жены Греты, – это было нечто! Все с гордостью носили медали, ордена, даже на пальто. Посмотрите старые фотографии. Не только политики, но и режиссеры приходили на съемки в орденах.