Михаил Козаков: «Ниоткуда с любовью…». Воспоминания друзей - [40]

Юрий Яковлевич – ревнивый был, как и все режиссеры, и он пошел к Сизову с требованием запретить мне сниматься на Мосфильме в течение двух лет – такая тогда мера наказания была. И Сизов мог запретить. Но МихМих нападал: «Я тоже, между прочим, народный артист! И лауреат Государственных премий!» В общем, какими-то правдами-неправдами договорились они мирно, и я стал сниматься у Козакова.

Как уважительно, как деликатно к нам, молодым, относились во время съемок мастера: Пилявская, Ульянова, Равикович. Все интеллигенты, как и сам Козаков.

Режиссер – это же интонация. Кто ее создал? Козаков.

Тогда мне казалось, что у нас с Козаковым колоссальная разница в возрасте. Но если приходилось выбирать: идти ли на тусовку со своими ровесниками, или идти к Козакову, я, конечно, выбирал его. Потому что там меня неизменно ожидали необыкновенные знакомства и сюрпризы от него и от Регины, которая потрясающе готовила.

На съемках «Покровских» со мной произошел удивительный случай. Леонид Сергеевич Броневой, как известно, очень сложный человек. Его все побаивались, старались не вступать в контакт. И вдруг Леонид Сергеевич пригласил меня после съемок к себе домой на ужин! Это было потрясающе! Потому что я увидел Броневого совсем не таким, каким его все знали на площадке. У него была потрясающая жена. Было очень вкусно. Броневой расслабился и рассказал мне про свою юность актерскую, как он играл во дворе в домино на деньги, чтобы купить кефир для больной тетки. Я уверен, что он мне тогда рассказывал вещи, которые до этого не рассказывал никому. Что это было, я не знаю. Я, участвуя в этом козаковском фильме, почему-то заслужил такое доверие. Мы с Леонидом Сергеевичем курили Camel, попивали виски, что было в то время совершенной редкостью. Я очень быстро окосел, потому что никак не мог понять, как же так? Со мной? Броневой? Я запомнил на всю жизнь, как, прощаясь, в дверном проеме стоял Леонид Сергеевич со своей женой, и они мне махали руками вслед. Это была картинка. Это было превращение Броневого в совсем другого человека.

А на следующий день последовала потрясающая реакция Козакова, когда я ему рассказал об этом ужине. Он не мог поверить, что я вот так запросто был у Броневого, ужинал и выпивал с ним, потому что сам он никогда в жизни не был в его доме.

У Козакова была какая-то неуемная энергия: ему не давали делать спектакли – он делал фильмы. Он предпочитал быть независимым, потому и ушел в кино. Не давали делать фильмы – он делал что-то на радио. Не давали снимать то, что он хотел, – он делал басни. Не давали басни – он придумывал с Бутманом концерты. Не давали этого – он озвучивал мультфильмы.

У него было свое видение всего.

А какие потрясающие книги он написал! Я же их могу бесконечно перечитывать! Я могу их открывать на любой странице и читать, не отрываясь! Любой интеллигентный человек просто обязан держать их на своем прикроватном столике. Это замечательно написанные литературные произведения.

И наверняка были обстоятельства, когда у него опускались руки. Конечно! И нельзя сказать, что он был веселого нрава. Но в нем была действительно неуемная энергия!

Я по натуре более веселый человек. А в МихМихе какая-то постоянная хмурь была. Не негатив, нет, но лоб его был всегда отягощен раздумьями.

Больше в работе мы с ним, к сожалению, не встречались. И он даже на меня обижался, потому что я крутился в своем ритме. Не склеивалось у нас с ним. Но мне достаточно было, что мы поработали в «Покровских воротах». Да и не с «Покровскими» у меня жизнь была связана, а с Козаковым. Была такая планета, на которой мне разрешили поселиться на какое-то время.

Это был подарок судьбы. Мне было всего девятнадцать лет, я тогда до конца не понимал, с кем рядом нахожусь, но, слава Богу, я всё это впитывал в себя. Могло же быть и по-другому!

Летом 2017 года мы сделали проект в нашем театре «Кино на сцене». Когда придумывали, с чего начать, сомнений не было – первым опытом должен стать сценарий «Покровских ворот». Мы выставили на сцене пюпитры, я читал от автора, Миша Ефремов – за Велюрова, Юра Стоянов – за Хоботова.

Мы знали, что зрители любят этот фильм, но чтоб настолько! И через столько лет!

Был такой ажиотаж, билеты раскупили задолго до спектакля. Зрители подпевали, реагировали на каждую реплику, подсказывали артистам текст. Игра проходила в атмосфере полного счастья. И я понял: это наша дань памяти Козакова, мое посвящение ему.

Михаил Козаков создал остров, на который хочется всё время возвращаться. У кого-то такой остров существует в детстве, у кого-то позже. Для меня это – «Покровские ворота».

Татьяна Догилева «Он никогда не был сбитым летчиком» [22]

Козаков впервые меня увидел в отрывке «Санта-Крус» в ГИТИСе. Не знаю, что он там делал – присматривался, может, попал каким-то образом на наш экзамен. Потом остановил меня, а для меня он уже был небожителем, я была влюблена в него, как вся страна – в прекрасного злодея из «Человека-амфибии», какого у нас не могло быть никогда. Он остановил меня и сказал покровительственно:

– Ты хорошо играла. Только у тебя что-то с шипящими, надо работать.