Михаил Катков. Молодые годы - [18]

К моменту поступления на казенную должность в Губернский Бутырский замок Варвары Акимовны Катковой в 1826 году тюрьма, как ни странно, производила на современников не самое удручающее впечатление и являлась не самым неприемлемым для женщины-вдовы местом службы. Еще в 1819 году была предпринята попытка сделать тюрьму во всех отношениях «образцовой и показательной». Российские должностные лица и британские филантропы при поддержке верховной власти, озабоченной в эти годы распространением экуменических христианских ценностей в социальных мероприятиях империи, учредили Попечительное о тюрьмах общество. Перед ним ставилась задача нести религию узникам тюрем, облегчить их физические страдания и сделать тюрьму местом истинного исправления. Показательной площадкой для этих целей администрацией и был выбран Губернский тюремный замок. Посетившая Бутырку в 1823 году комиссия отмечала, что эта тюрьма построена в соответствии с идеями выдающегося филантропа Джона Говарда, британского тюремного реформатора. Добавлялось также, что узники Губернского замка «живут в поразительно хороших условиях» и что тюремный «смотритель очень вежлив». За 1830 год через тюрьму прошло 3638 заключенных; большинство из них обвинялось в мелких правонарушениях, таких как кража и несоблюдение паспортного режима[81].

Однако со временем всё переменилось в худшую сторону. Комиссия по тюремной реформе, проверявшая тюрьму в 1873 году, заявила, что Губернский тюремный замок — «образец всех безобразий». По словам комиссии, это было кошмарное место с грязными, заплесневелыми, душными камерами, наполненными дымом от печей, и с охраной, которая или безразлична к нуждам заключенных, или жестоко с ними обращается. Как считала комиссия, первым шагом к усовершенствованию российских тюрем должно стать закрытие Губернского замка[82].

Так случилось, что и другой московский адрес Михаила Каткова также был связан с познанием русской жизни, во всем ее многообразии, с разными гранями и переходами, светлыми и темными.

После возвращения Варвары Акимовны с сыновьями в Москву, очевидно, это произошло летом или осенью 1826 года, с началом работы в Губернском тюремном замке и получением жилья и жалованья, перед Михаилом открылась возможность систематических учебных занятий.

Первым образовательным заведением для него стало Преображенское сиротское училище. Нет точных данных, когда Михаил поступил в училище и когда из него ушел. Неизвестно также, завершил ли он полный курс обучения или по каким-то причинам был вынужден раньше уйти оттуда. Училище имело статус начальной школы. Среди местных жителей оно привычно называлось Матросской богадельней. Нравы здесь царили суровые: наставники внушали послушание розгами, а старшие ученики — кулаками. Такое «воспитание» наносило ущерб ребенку, уродовало личность маленького человека, заставляло, но не всех, приспосабливаться, угодничать и заискивать перед сильным и подавлять слабого. Годы отрочества укрепили независимый и твердый характер Каткова, научили его стоять за себя, если нужно, то и драться, защищая свое достоинство. Нелишнее качество для будущего мужчины, государственного или общественного деятеля.

Впрочем, были в училище и положительные стороны. Здесь не только содержали, правда, очень скромно, почти что впроголодь, но еще и учили, давая возможность воспитанникам «выбиться в люди». Была здесь, в библиотеке, хорошая подборка исторических книг и рукописей, впоследствии ими зачитывался другой ученик училища — замечательный историк, собиратель московских древностей Иван Егорович Забелин (1820–1908).

Здание Преображенского начального сиротского училища сохранилось до настоящего времени (Стромынка, 32). Хотя и в сильно измененном виде (надстроены два этажа; угол, выходящий к Яузе, снесен), но в течение всех прошедших лет оно было связано с историей московской благотворительности и образования. Сегодня здесь располагается МГУПИ (Московский государственный университет приборостроения и информатики), а в послевоенное время, в 1940–50-х годах, в нем размещалось общежитие ряда московских вузов, включая и МГУ. Память об этом общежитии хранят многие поколения выпускников.

Яуза в этом месте течет вдоль исторических достопримечательностей. На правом берегу, в районе нынешних улиц Стромынка и Матросская Тишина, еще в 1696 году Пётр I основал Хамовный двор — полотняную фабрику, где делали парусину для русского флота, а позднее на этом месте была устроена казарма для матросов и слобода, называвшаяся Матросской. С конца XVIII века здесь были открыты больницы и богадельни для матросов-ветеранов. В 1775 году рядом с Преображенской больницей Екатерина II решила основать смирительный дом, почти через сто лет, в 1870 году, преобразованный в Московскую исправительную тюрьму, печально известную «Матросскую Тишину». Такое соседство милосердия и наказания — государственная необходимость для просвещенных монархов и назидание «для предерзостных», как полагала российская императрица.

Левый берег Яузы, более высокий и крутой, был центром старообрядцев. Преображенское кладбище, возникшее в конце XVIII века, стало для староверов-беспоповцев тем же, чем Палестина является для всех христиан и иудеев. Какое влияние оказало старообрядчество на юного воспитанника Преображенского сиротского училища, трудно сказать. Явно в чем-то оно расширяло его понимание религиозных представлений русского народа. Катков всегда исповедовал православие, твердо стоял за единство Русской церкви. Но в то же время он отличался известной веротерпимостью, выражавшейся, в частности, и в его симпатиях к старообрядцам. Позднее от этих настроений его предостерегал К. П. Победоносцев