Миграционный потоп. Закат Европы и будущее России - [11]

Уже сегодня в США возникла возможность самой настоящей этнической войны. Аналитические издания прямо фиксировали особую роль этнических меньшинств, которые смогли противопоставить ассимиляционному давлению американского государства свои собственные интересы. Диаспоры перестали ассимилироваться и постепенно превращались в локальные сообщества, которые с приходом к власти администрации президента Уильяма Клинтона в 1993 г. получили политическое подкрепление своему обособленному, сепаратному существованию. Клинтон призвал забыть о прежнем «плавильном тигле» и провозгласил политику мультикультурализма.

В 1910 г. в США проживало 14,7 % лиц, родившихся в других странах. В 1970 г. этот показатель составлял 4,8 %., а к 1995 г. он снова вырос и достиг уровня 8,8 %, около 23 млн. человек. Четверть из них родилась в Мексике, около миллиона — на Филиппинах. Латиноамериканцы составляют сейчас самое крупное меньшинство в США, 16,7 % населения в 2011 году. Данные переписи также указывают, что афроамериканцы составляют второе по величине в США меньшинство, численностью 43,9 млн. в 2011 году. К 2050 г. латинос будут составлять четвертую часть населения США. Удельный вес азиатов в населении в 2050 г. вырастет до 8,2 %. Неиспаноязычные белые, на долю которых еще недавно приходилось почти три четверти населения, к 2030 г. будут составлять менее 61 % населения, а в 2050 г. — лишь немногим более половины.

Если Советский Союз с его доктриной «дружбы народов» не смог ничего противопоставить кланам этнических меньшинств и субэтносов, и был растащен на удельные княжества, то в США англосаксонское большинство вместе с мощными экономическими группировками вовремя почувствовало опасность разрушения единого гражданского самосознания и буквально вырвало из лап демократической партии победу на президентских выборах 2000 г. Президент Буш-младший вновь начал восстанавливать концепцию «плавильного тигля» или хотя бы «салатницы», где этнические группы если и не переплавлены, то хотя бы не создают этнополитических анклавов. Вместе их удерживает «гражданская религия» (секуляризированная имперская доктрина) и экономический интерес (поддержание неэквивалентного обмена с остальным миром). При этом гражданское равенство обыденной жизни широких слоев населения сочетается с подчеркнутой элитарностью в различных секторах управления государством и экономикой, где определенная этничность — негласно существующий пропуск в тот или иной закрытый клуб.

К аналогичной политике могла бы перейти Европа, которая все больше становится мусульманской территорией. Во Франции уже свыше 5 млн. мусульман, оказывающих влияние на политический выбор французов (в 2002 г. на их поддержку опирался Жак Ширак, выступая против Ле Пена), в Германии — около 2 млн., в Нидерландах — более полумиллиона, в Италии — примерно столько же, в Греции — около 300 тыс., в Бельгии 250–300 тыс. И это без учета нелегальной миграции, приобретающей все больший размах. В приведенных цифрах также не учтена албанская составляющая, носящая агрессивный характер и целенаправленно использующая в целях расширения своего влияния преступный бизнес — оборот оружия и наркотиков.

Перед западноевропейскими странами стоит вопрос адаптации и ассимиляции потока иммигрантов и их стремительно умножающегося потомства. Изгойство иммигрантов оказывается для них объединяющим и мобилизующим, а потому и желанным фактором. Миграционное общество готово жить по европейским экономическим законам, но отказывается принимать европейскую культуру. Европа пока не нашла ответа на этот этнический паразитизм. Но практически во всех европейских государствах возникли сильные политические объединения, ставящие одной из ключевых задач закрытие границ для беспрепятственного въезда иностранцев из Африки и Азии. Эта позиция нашла понимание у избирателей, и у сторонников сохранения национального государства возникли свои парламентские фракции, порой вторые-третьи по численности.

Теоретической проблемой в этой области является проведение разделительной линии между государствообразующим народом-нацией и национальными меньшинствами. При том, что проблеме равноправия национальных меньшинств и иммигрантов уделено огромное внимание, власти в европейских государствах (включая Россию) делают вид, что проблема настолько сложна, что практически неразрешима.

На самом деле все достаточно просто: нациями являются те этнополитические группы, которые не утратили памяти о своей прежней государственности и желания иметь его в будущем. Те же, кто получил государственные институты в результате исторического курьеза (например, советские прибалты), могут стать нациями когда-нибудь, но пока таковыми не являются. Соответственно, те, кто не имеет и не имел своей государственности, не могут претендовать на статус нации до тех пор, пока данное положение не изменится в силу очередного исторического курьеза. Здравая национальная политика должна всячески избегать этих курьезов, чтобы нынешние нации сохранялись, а новые не появлялись. И тогда мы будем иметь дело только с этносепаратизмом, который стоит подавлять только средствами уголовного права. И не останется никаких соблазнов объявлять какой-либо народ «многонациональным».