Мифы со всего света для детей - [11]
– Нет в тебе ничего великого, – ответила она. – Ты всего лишь жадный самовлюблённый тигр. Ты только берёшь, и берёшь, и не думаешь о других. Много дней подряд ты почти не оставлял мне пирожков для продажи. Теперь хочешь забрать и последние, которые я оставляю в конце дня, чтобы накормить своих детей.
– Детей? – проговорил Тигр. Пасть его расплылась в широкой улыбке. – Ты никогда не говорила, что у тебя есть дети. Дети куда вкуснее даже твоих рисовых пирожков…
– Оставь их в покое! – закричала повариха и поняла, что совершила ужасную ошибку. Но было поздно. Не успела она опомниться, как Тигр открыл громадную пасть и проглотил женщину целиком, не оставив от неё ничего, кроме корзины с пирожками да разбросанной одежды.
– Уф, это блюдо оказалось куда горше, чем я ожидал! – сказал Тигр, скривившись от отвращения. Но тут же в его глазах появился озорной огонёк: – По крайней мере, теперь я знаю, где найти сладкий десерт.
И, собрав одежду бедной женщины, прихватив корзину с пирожками, он отправился на поиски дома, в котором сидят и ждут маленькие дети.
– Темнеет, – с нетерпением заметила Хэсик, глядя в окно. – Мама должна была уже вернуться. Она всегда возвращается до наступления темноты.
Далсун согласился. Что-то не так. Их мать возвращалась каждый день в одно и то же время.
– Мы должны запереть дверь, – сказал он. – На всякий случай.
Несколько часов Тигр шёл по тропе, ведущей к дому поварихи. Тропа была хорошо протоптана, и проследить путь не составляло для него труда. Но путь был так долог, а Тигр так голоден, да и перед глазами то и дело появлялись картины маленьких пухленьких детей, что, завидев вдали дом, он решил остановиться и подкрепиться рисовыми пирожками.
– Нужно быть осторожным, – подумал он. – Я не знаю, сколько там детей. Нельзя допустить, чтобы они разбежались, пока я буду ловить их.
Тут он вспомнил о вещах, которые нёс вместе с корзиной.
– Умный Тигр! – воскликнул он и стал наряжаться в одежду своей жертвы. – Я буду похож на повариху, и её дети побегут ко мне с распростёртыми объятиями.
Когда Тигр решил, что достаточно замаскировался, он поднялся с земли и, подойдя к входной двери, потянул ручку. Он подёргал и потряс её, но дверь не поддалась. Тогда, прочистив горло, он заговорил таким высоким голосом, на какой только был способен:
– Дети мои! Я вернулась! Будьте умницами и откройте дверь своей старой матери!
Услышав голос, Хэсик подбежала к окну и посмотрела наружу.
– Это она! – воскликнула девочка, увидев переодетого Тигра. – Это мама, она пришла наконец!
Она пошла к двери и хотела уже отпереть её, но Далсун положил руку ей на плечо.
– Подожди, – прошептал он. – Мне кажется, что это не наша мать там стоит.
– Но она похожа на маму, – ответила Хэсик.
– Да, но ты слышала этот голос? Он звучал слишком грубо для неё.
А Тигр тем временем начинал сердиться.
– Пожалуйста, поторопитесь и впустите меня, дети мои! День был таким долгим, и я так устала!
На этот раз Хэсик поняла, о чём говорил Далсун. Голос её матери и вправду звучал грубее, чем обычно. Но ведь она сказала, что очень устала…
– Докажи, что ты наша мать, – потребовал Далсун, оттаскивая Хэсик от двери. – Докажи, что ты не чудовище, которое явилось, чтобы похитить нас.
Тигр едва не заревел от злости. Задачка оказалась потруднее, чем он ожидал. Отыскав корзинку, он достал один пирожок и с силой растёр его в рисовую пыль, от чего лапы его сделались белыми. Немного успокоившись, он заговорил:
– О, смелый мой мальчик! Зачем же я стану врать тебе? Просто пусти меня внутрь, дай мне согреть больные замёрзшие руки.
Тигр поднёс к дверным щелям вымазанные текстом белые лапы, и Хэсик и Далсун приняли их за руки матери.
– Видишь, это не чудовище, я же говорила тебе! – воскликнула Хэсик.
Вырвавшись из объятий брата, она подбежала к двери, распахнула её и произнесла:
– Наконец-то ты пришла, мама! Ой!
Прямо перед собой вместо маминого лица она увидела тигриную морду.
Далсун вовремя успел оттолкнуть сестру, и Тигр вместо неё поймал пастью воздух. Дети выскочили за дверь и что есть духу помчались прочь – в лес. Тигр, щёлкая челюстями, гнался за ними по пятам.
– Скорее, сюда, – выпалил Далсун, указывая на высокое дерево, стоявшее на поляне. Ветви его свисали достаточно низко. Им обоим хватит роста, чтобы запрыгнуть и вскарабкаться на вершину.
– Думаете, забрались на дерево и спаслись? – заревел Тигр. – Вы загнали себя в ловушку. Вам некуда теперь бежать, и у меня бездна времени, чтобы подняться и схватить вас. Хотя рано или поздно вы сами спуститесь, и мы покончим с этим.
Но дети сидели на дереве не шелохнувшись.
– Так тому и быть, – тяжело вздохнул Тигр.
Он поднял было юбку, приготовившись лезть наверх, но вдруг взгляд его упал на топор дровосека, лежавший возле старого бревна неподалёку. Он ухмыльнулся.
– Зачем такой могучий Тигр, как я, будет карабкаться на дерево, если можно срубить его?
И, опустив юбку, он направился к топору.
А дети сверху наблюдали за Тигром, не зная, что им теперь делать.
Далсун огляделся, пытаясь найти путь к спасению.
– Никаких вариантов, – вскоре пробормотал он. – Мы действительно в ловушке. Всё, что нам остаётся, – это молиться богам и надеяться, что нас спасут. Если они решат, что сердца наши чисты, то спустят верёвку, и мы сможем забраться на небеса. Но если им покажется, что сердца у нас испорченные, тогда и верёвка выйдет негодной плохой – старой и истлевшей, и это будет означать нашу гибель.
