Мифы о России и дух нации - [64]

Печально, но факт: есть нации кичливые и некичливые. Первые склонны к бесконечному восхищению собой, вторые более скромны, к тому же берут на веру восхищение первых. Именно первые еще в прошлом веке подарили человечеству несколько мыслителей, напористо внушавших — и внушивших, — что только их страны («передовые» , «прогрессивные» ) развиваются правильным образом и должны ставиться в пример прочим — «отсталым»  и (или) «реакционным» . Пример, видимо, недостижимый, поскольку отсталые нации, будучи «внеисторическими» , прожили Средние века и Новое время не должным образом, и потому отстали навек.

Эти донаучные представления дожили до наших дней. Их отголоском является, например, призыв к «возвращению России на большак мировой цивилизации» . Нет такого большака. Даже школьникам уже как-то неловко объяснять, что у каждой страны свой «большак»  — если уж мы допускаем метафору пути (хотя она еще мало кого не сбила с толку).

Критерии, на основе которых «прогрессивным»  объявляется так называемая западная модель развития (допустим, что несмотря на разнообразие исторических судеб отдельно взятых западноевропейских стран, ее усредненный алгоритм поддается вычислению), не выдерживают критики. Да, эта модель подготовила переход к представительной демократии, либеральной экономике, «гражданскому обществу» , соблюдению основных прав и свобод. Но этот переход произошел по большому счету только за последний век, от силы полтора, после череды мучительных, невыносимых столетий. Если подразумеваемая цель общественного развития всякой страны состоит в том, чтобы в ее населении на каждый данный исторический момент была как можно выше доля людей, имеющих удовлетворительные для своего времени жизненные стандарты (не будем говорить «счастливых» : среди людей Средних веков уже не провести социологический опрос о счастье), можно ли признать путь Запада блистательным? Выходит, что нельзя.

В наши дни «качество жизни»  стран, регионов, городов и т. д. социологи вычисляют, оценивая такие показатели, как доступность образования, стоимость медицинского обслуживания, уровень преступности, обеспеченность транспортом, чистота питьевой воды, разнообразие сервиса, социальная защищенность людей, комфортность климата и ряд других. Для прошлых времен критерии будут поневоле проще: страдал ли человек от холода зимой, часто ли болел, досыта ли ел, каков был уровень его гигиены, много ли имел досуга и чем заполнял, какие радости жизни были ему доступны, тяжек ли был социальный контроль и существовало ли от него спасение в невыносимых случаях. Полученные выводы должны кореллироваться с такими показателями, как продолжительность жизни и прирост населения. Дожившие до работоспособности дети были единственным видом социальной защиты родителей и младших членов семьи. Чем благополучнее была жизнь в той или иной стране, тем больше детей в ней доживали до брачного возраста и тем выше был прирост населения. Я уже приводил (см. выше главку «К вопросу о «качестве жизни»  былых времен» ) данные о том, что за три века, между 1500 и 1796 годами, число только великороссов (без малороссов и белорусов) выросло в 4 раза (с 5 до 20 млн), тогда как французов — лишь на 80 % (с 15,5 до 28 млн), а итальянцев — на 64 % (с 11 до 17 млн).

Уже этих цифр было бы достаточно для вывода о более высоком качестве жизни в России по сравнению с остальной Европой до Промышленной революции. Поскольку, однако, такой вывод пока непривычен, рассмотрим отдельные аспекты качества жизни. Самые главные из них — питание — прямое производное от природного богатства страны — и гигиена.

Нам сегодня просто трудно представить себе фантастическое богатство той, давней России. В Тамбовском крае в конце XVI века земля продавалась «с сычем, с орловым и ястребцовым гнездом, и со пнем, и с лежачей колодою, и с стоячим деревом, и с бортною делию, и со пчелами старыми и молодыми, и с луги, и с озеры, и с малыми текучими речками, и с липяги, и с дубровами, и с рыбною и бобровою ловлею, и со всяким становым зверем, с лосем, с козою и свиньею, и с болотом клюковным» .[116] Этот завораживающий текст принадлежит не Тургеневу или Аксакову XVI века, это отрывок из вполне юридического документа — писцовой книги. 400 лет назад люди воспринимали изобилие своей страны как должное.

Любопытны свидетельства путешественников, касающиеся доступности съестного в допетровской России. «Изобилие в хлебе и мясе так велико здесь, что говядину продают не на вес, а по глазомеру»  (венецианец Иосафат Барбаро; был в Москве в 1479 году); «В этой стране нет бедняков, потому что съестные припасы столь дешевы, что люди выходят на дорогу отыскивать, кому бы их отдать»  (дон Хуан Персидский, секретарь посольства персидского шаха в Испанию, перешедший там в католичество; был в России в 1599–1600 гг.).

Кто жил комфортнее?

Нынче выходит много халтурных переводных энциклопедий. В одной из них я прочел, что мороженое впервые появилось в христианских странах благодаря Марко Поло, вывезшему в XIII веке его секрет из Китая. Если это и так, секрет был на следующие четыре века Европой забыт. Но задолго до Марко Поло, в Киевской Руси замороженное и наструганное сладкое молоко подавали к столу не только зимой, но и летом. На русском Севере оно исстари было обычным крестьянским лакомством. Уже в петербургские времена многих иностранных путешественников потрясало то, что русские пьют летом замороженные соки и даже чай со льдом. «