Мифы о Древней Руси - [43]
Прическа с косами отмечена и в других изобразительных памятниках, имеющих отношение к истории и культуре древних тюрков. Так, прическа из 3 кос показана у всадника, охотящегося на антилоп, который изображен на роговой обкладке луки седла из могилы № 9 Ку-дыргинского могильника[181]. Кроме того, на последних изображениях имеется такая деталь, как украшения (возможно, металлические) на концах каждой из кос.
Приведенные выше данные о прическах соотносятся с прическами персонажей на стеле из Мунгут-хяса. Прежде, когда все исследователи пользовались неуточненными копиями рисунков на этой стеле, со ссылкой на них делались неверные заключения о прическе древних тюрков. А.Д. Грач, например, писал: «Свидетельства древних китайских хроник наглядно подтверждаются изображением тюрка-тугю, обнаруженным в местности Бичиктубулан, вблизи Улясутая (Северная Монголия). Оно демонстрирует тюрка в длиннополой одежде, с тростью в правой руке (левая рука сжимает рукоять сабли) и – что самое для нас главное – с длинными, ниспадающими до пояса, распущенными волосами» [Грач, 1961, с. 78–79]. При этом А.Д.Грач, по-видимому, апеллировал к копии Ё. Харады.
В действительности картина складывается иная. При сравнении новой копии с фотоснимками предшествующих исследователей становится совершенно ясным, что у всех людей, изображенных на стеле, волосы не свободно распущены, а заплетены в косы. Каждая из кос имеет на конце специальное украшение, изображение которого, как было показано, встречается и на других памятниках. Поэтому И.Л.Кызласов совершено справедливо заметил, что волосы фигур со стелы из Мунгут-хяса заплетены в косы [Кызласов, 1998, с. 44]. Определить точное число кос здесь затруднительно, так как головы фигур изображены вполоборота, и поэтому прическа видна не полностью (3–4 косы). Если исходить из того, что прическа изображена наполовину, то в целом она могла состоять из 7–8 кос. Это число совпадает с количеством кос на многих «косатых» каменных изваяниях и у персонажей с других изобразительных памятников.
Прически древних тюрков, VII–IX вв. (Изображение на стеле Мунгут-хяса. Копия 1996 г.)
Разница в количестве кос, наблюдаемая в различных регионах Центральной Азии, может объясняться, с одной стороны, локальными особенностями причесок, а с другой – разновременностью памятников. Так, изображение одной большой косы обнаружено только на территории Тывы. Однако изваяния с одной косой по своим иконографическим особенностям существенно отличаются от типично древнетюркских изваяний. Существует мнение, что они относятся к более позднему, уйгурскому времени [Кызласов, 1969, с. 82]. Исходя из этого, данный тип прически не может быть причислен к разновидностям собственно древнетюркской прически. Тогда получается, что на огромном пространстве степей Евразии, где расселялись древне-тюркские племена, существовал единый тип прически, насчитывающей от 3 до 8 кос, при этом преобладала прическа из 7 кос. Концы кос украшали металлические шарики. Следует заметить, что на половецких изваяниях чаще всего изображались 3 косы [Плетнева, 1974, с. 33–34, рис. 9]. В связи с этим интересно отметить, что в «Истории Киргизской ССР», вышедшей в 1984 г., сказано: «Количеством кос западные тюрки отличались от восточных: если восточные тюрки заплетали не больше двух кос, то западные – от четырех до девяти» [История, 1984, с. 322–324]. Наш материал показывает, что восточные тюрки тоже носили прическу, состоящую из 7–8 кос».[182]
Тюрки. Среднеазиатские изображения VII–VIII веков
«Сообщение китайских хроник о наличии тюркской прически (косы) у мужчин Восточного Туркестана и Согда лишь отчасти подтверждается настенными росписями этих регионов. Показательно, что фигуры с косами, изображенные на фресках, имели не одну или две, как это было принято у тюрков Южной Сибири и Монголии, а от четырех до семи кос, что являлось отличительной особенностью и семиреченских кочевников. Многочисленные косы выделены при изображениях правителей на монетах Согда VII–VIII вв. и у персонажей стенных росписей на городище Афрасиаб. Мы считаем вполне обоснованным предположение Л.И. Альбаума, что косатые фигуры, изображенные на фресках Афрасиаба, есть тюрки и согдийцы, принявшие тюркские обычаи (Смирнова О.И. Каталог монет… – С. 135–136; Альбаум Л.И. Новые росписи Афрасиаба. – СНВ, вып. X. – С. 88.). Мужских причесок тюркского типа до VI в. в Средней Азии не было (Альбаум Л.И. Балалык-тепе; Мешкерис В.А. Терракоты Самаркандского музея)»[183].
Как видим, специалистами-тюркологами «оселедец» даже не обсуждается. «Тюркское» происхождение причёски Святослава «всплывает» только в работах по русской истории.
Что до конкретно печенегов – описаний их причёсок мы не имеем, зато есть прямое указание, что по внешности они мало отличались от сельджуков.
«Участники походов Романа, наблюдая вблизи своих новых товарищей в их стычках с Турками-Сельджуками, поражены были близким родственным сходством тех и других: та же, на взгляд Греков, безобразная наружность, те же крики, те же военные ухватки. Когда турецкая конница нападала на узо-печенежский стан, то Греки теряли всякую возможность разобрать, кто их союзники и кто неприятель: только привычный глаз мог при близком сходстве отыскать внешние признаки отличия»
