Мифы и правда о женщинах - [34]

Согласно легенде, трубадур находился в полном подчинении у своей дамы и испытывал к ней почти религиозное чувство благоговения. Оно рождалось из преклонения перед достоинствами дамы – неизменно всегда самой прекрасной и самой благородной. При этом влюбленный порой терял всякую волю и индивидуальность – он не более чем ребенок, с которым любимая женщина делает все, что захочет: «Ради нее я могу быть лживым и искренним, полным верности и готовым к изменам, грубым и любезным, трудолюбивым и праздным, ведь именно ей дана власть унижать и возвышать меня».

Другим такая концепция была не по нраву. В знаменитой песне-диалоге между дамой-трубадуркой Марией Вентадорской и ее певцом Ги де Юсселем последний настаивает на равноправии в любви, а Мария возражает:

«Ги:

Итак, дать обязана Дама взамен

Любви – любовь, ту назначив из цен,

Чтоб равенство соблюдал договор

Без счетов, кто кем был до этих пор.

Мария:

Ги, влюбленный, подав намек

Даме, должен быть терпелив

И благодарить, получив

Милость в должном месте в свой срок;

Пусть просит, не поднимаясь с колен:

Она – и подруга, и сюзерен

Ему; превосходство же ей не в укор,

Поскольку он друг ей, но не сеньор»{ Брюнель-Лобришон Ж., Дюамель-Амадо К. Повседневная жизнь во времена трубадуров. М.: Молодая гвардия, 2003. С. 371.}.

Однако стоит только взглянуть на другие канцоны трубадуров, как мы без труда убедимся, что любовь, связывающая Даму и рыцаря, меньше всего похожа на религиозное обожание. Наоборот – это вполне земное, плотское чувство. Вот как описывает его прославленный трубадур Бернарт де Вентадорн:

«Увы, зачем нужна

Мне жизнь, когда она —

Без той, чья белизна,

Как первый снег, нежна?

Мне радость не дана

Быть с ней на ложе сна,

Быть с Донной, где она

Лежит обнажена»{ Там же. С. 298.}.

Не стеснялись своих чувств и женщины-трубадурки. Вот строчки из песни, сложенной графиней де Диа:

«Я горестной тоски полна

О рыцаре, что был моим,

И весть о том, как он любим,

Пусть сохраняют времена.

Мол, холодны мои объятья —

Неверный друг мне шлет укор,

Забыв безумств моих задор

На ложе и в парадном платье.

Напомнить бы ему сполна

Прикосновением нагим,

Как ласково играла с ним

Груди пуховая волна!..»{ Брюнель-Лобришон Ж., Дюамель-Амадо К. Повседневная жизнь во времена трубадуров. М.: Молодая гвардия, 2003. С. 309.}

«Прекрасная любовь» всегда связана с весной, молодостью, радостью, наслаждением, весельем, а зачастую и с изменой. Супружеским узам противопоставляли пылкую страсть любовников. В рассказах о судах любви приводится такой анекдот (едва ли достоверный, но подчеркивающий всю абсурдность представлений о куртуазной любви). Некой даме служили два рыцаря, и одному из них она подарила свою любовь. Другому же в утешение сказала, что если когда-нибудь разлюбит своего избранника, то отдаст свою любовь только отвергнутому воздыхателю. Через некоторое время она сочеталась со своим возлюбленным законным браком, и тогда второй рыцарь пришел требовать «своего», уверяя, что невозможно испытывать «прекрасную любовь» к законному супругу. Он даже обратился в суд любви, и конклав дам, под предводительством Сибилы Анжу, графини Фландрской, признал его правоту – дамы также были уверены, что любить можно «друга», но не мужа.

Пикантность ситуации заключалась в том, что трубадур воспевал красоту чужой жены и получал за это плату от ее мужа. Это может показаться удивительным, но сами мужья не усматривали в этой ситуации ровным счетом ничего странного. Во многом «куртуазная любовь» была литературной игрой. Своими песнями именитый трубадур создавал своеобразный «пиар» двору сеньора, что зачастую помогало сеньору в решении политических и экономических проблем. Именно он, хозяин замка, был одновременно хозяином и дамы (своей жены), и трубадура. Именно он был тем, кто заказывает музыку.

«Кому душа, тому и тело, – вот так бы я любить хотела», – говорит героиня одного из рыцарских романов. Конечно, искренне влюбленная женщина могла подарить любовнику свое тело, но это было, по сути, единственной возможностью проявить свою волю. Без трубадура и без мужа-спонсора дама была никем; ее власть – лишь прекрасная иллюзия. Один из средневековых авторов Андрей Капеллан писал, что коль скоро женщину наделяет властью сам мужчина, то он вправе и отнять эту власть. Большинство феодальных сеньоров согласились бы с ним. Истории о том, как рыцарь бранит, унижает, а то и бьет недостаточно щедрую в любви даму – отнюдь не редкость в жизнеописаниях трубадуров.

Прекрасные дамы в алых платьях, золотых ожерельях и высоких колпачках-энненах были лишь красивой декорацией. Реальной действующей силой в средневековом обществе были женщины-труженицы – крестьянки и ремесленницы, такие, как Батская ткачиха.

Предприимчивые горожанки

Горожанки нашли другой, более прямой путь к свободе. Они не пытались подчинить себе повелителей-мужчин – они решили взять судьбу в свои руки.

Горожанки славились бойкостью и самостоятельностью. Так, в книге «Парижский хозяин» – наставлении молодым женам, написанном в XIV в. – автор, желая укорить женщин, приводит историю, чем-то напоминающую знаменитую шекспировскую комедию «Укрощение строптивой»: