Мифы и правда Кронштадтского мятежа. Матросская контрреволюция 1918–1921 гг. - [39]

Весьма показательна история посыльного судна «Китобой». Переход его на сторону белых произошел 13 июня 1919 года во время мятежа в форту Красная Горка. При этом за переход проголосовали не только офицеры, но и матросы. Однако все без исключения матросы от дальнейшей службы у белых отказались и с корабля ушли. Новый личный состав корабля набрали из добровольцев. При этом 23 из 38 человек команды являлись морскими офицерами, остальные же были набраны из гимназистов и студентов.

* * *

Крайне мало имелось примеров участия матросов в боевых действиях белой армии на юге России. По информации историка, в первом Ледовом походе Корнилова из офицеров и матросов флота участвовало 14 офицеров и гардемаринов и… 2 матроса.

Из книги Н. З. Кадесникова «Краткий очерк белой борьбы под Андреевским флагом на суше, морях, озерах и реках России в 1917–1922 гг.»: «Пятерки, организованные Союзом Казачьих войск в Петрограде, начали прибывать в Новочеркасск в начале ноября 1917 года. Здесь стали собираться офицеры, юнкера, кадеты и гардемарины Морского Училища и Морского Инженерного Училища. Сюда стекались гимназисты, студенты и старые солдаты сначала одиночно, потом и группами… Прибывшие юноши направлялись в лазарет на Барочной улице… под видом выздоравливающих, и здесь родилась первая воинская часть возрождавшейся Русской Армии – юнкерский батальон под командованием капитана Парфенова и состоявший из 2-х рот: юнкерской – командир ротмистр Скосырский и кадетской – командир штабс-капитан Мизерницкий. В последней роте 4-й взвод был укомплектован исключительно моряками. Около 15 ноября батальон был переведен на Грушевскую улицу, а 26 получил приказание грузиться в вагоны, и утром 27 ноября поезд подошел к Нахичевани. Четвертый взвод моряков был брошен на самый левый фланг, где попал под обстрел… В этом первом боевом крещении были тяжело ранены гардемарин Иван Сербинов и кадет Юрий Карцев… В конце ноября… генерал Алексеев поручил кап. 2 р. В. Н. Потемкину сформировать «Морскую роту», в которую вошли уже прибывшие и продолжавшие прибывать из Балтийского и Черного морей офицеры и гардемарины, а также и ученики Ростовского Мореходного Училища».

Что и сказать, белые моряки воевали храбро. В морском взводе, а потом и в морской роте были морские офицеры, гардемарины, юнкера и ученики мореходок. Но матросов там не было! Почему? Да потому, что матросы дружно воевали на противной стороне.

Что касается юга России, то там небольшая часть матросов, все же вернулась на свои корабли, включенные в состав деникинского, а потом и врангелевского Черноморского флота. Это были по большей своей части осевшие в Севастополе матросы старших возрастов. Именно они вернулись с кораблями из Новороссийска к своим семьям. Свою службу на белом Черноморском флоте они воспринимали как обычную рутинную работу, при этом нисколько не разделяя белой идеологии. Кстати, среди даже этих матросов ненависть к «золотопогонникам» никуда не исчезла. Причем причины этой ненависти крылись не только в отношении матросов к офицерам, но и в отношении офицеров к матросам.

Впрочем, отдельные случаи участия матросов в войне на стороне белых на юге России все же были, хотя и единичные. Из воспоминания капитана Корниловского полка Б. М. Иванова: «Привели группу, человек двадцать, матросов, служивших добровольцами в Южной армии и взятых в плен где-то на Воронежском направлении. Караул несли тоже матросы-черноморцы. Создалось интересное положение. Караул ко мне и ударнику относились как к арестованным. Пленные матросы к нам хорошо. Караул к пленным матросам крайне враждебно, дошло до драки. После этого в карауле были солдаты. Кормили достаточно. Вскоре от простуды у меня появились язвы, и меня отвели в госпиталь. И доктор, и сестры встретили грубо, но, узнав кто я, предложили оставить на излечение в госпитале, но начальство не разрешило. Заболел и Украинский воспалением легких. Как я уже сказал, матросы относились ко мне хорошо, и мы не раз обсуждали вопрос, как бы нам бежать. Один из матросов решил «пойти на разведку», ему удалось вылезти из окна уборной, но вернуться через окно не удалось. Через час его привел патруль…»

История Гражданской войны знает такой факт, когда в 1918 году в одну из донских станиц «пришел отряд в матросской форме под видом «красных» и стал творить бесчинства, то они слышали пару раз, что к старшему рядовые матросы обращались как «Ваше благородие». Комментаторы делают однозначный вывод, что это были не революционные матросы, а ряженые белогвардейцы. Но для чего белогвардейцам были нужны такие сложности? Чтобы озлобить казаков против красных и особенно против матросов? Но жестокости последних и так с лихвой хватало, чтобы не устраивать таких глупых карнавалов.

Что касается автора, то он предполагает, что в станице бесчинствовали самые настоящие матросы. Что же до обращения «Ваше благородие», то это вполне мог быть обычный матросский стеб. Титуловал же убегавший из-под Нарвы в марте 1918 года П. Е. Дыбенко командующего красным фронтом бывшего генерала Д. П. Парского «Вашим превосходительством». И в том случае кое-кто из историков считал, что это Дыбенко написал с перепугу. Но нет, Дыбенко просто так поглумился (как он думал) над старым генералом. Вполне возможно, что обращение «Ваше благородие» или «Ваше превосходительство» было популярной тогда среди матросов шуткой в обращении, как друг к другу, так и к бывшим офицерам и генералам. Впрочем, правду, кто именно грабил донскую станицу, настоящие ли матросы или переодетые белогвардейцы, мы сегодня уже никогда не узнаем.