Мифы и правда Кронштадтского мятежа. Матросская контрреволюция 1918–1921 гг. - [38]

В числе расстрелянных 3 февраля 15 человек спартаковцев были матросы: Блуман, Жаринов, Никитин, Кансил и комиссар «Спартака» Павлов. 4 февраля были расстреляны еще 12 матросов-коммунистов с «Автроила». 5 февраля расстреляны еще трое матросов: двое за побег, а третий за хранение револьвера. Вот фамилии расстрелянных 4 и 5 февраля автроильцев: Алексеев Арсений, Богомолов Михаил, Комаров Михаил, Рукавишников Алексей, Красотин, Золотин Петр, Ревягин Дмитрий, Молчанов, Авенев, Трепалов, Винник Иван, Лубинец, Ларионов Михаил, Нутров Константин и Спиридонов. Краснофлотец Спиридонов не был коммунистом, он был рядовым сигнальщиком. А убили его только за то, что, несмотря на активные протесты старшего офицера Омельяновича, он перед сдачею в плен, выбросил в море сигнальную книгу».

В 1963 году свои воспоминания опубликовал, наверное, один из последних оставшихся в живых спартаковцев, бывший машинист И. Михальков: «Нас свезли всех на остров Нарген и бросили в холодные землянки, мрачные, темные помещения без света. Нары без матрасов, сырость. Особенно ужасно был устроен карцер – железный погреб, заваленный сверху каменьями. Ледник-душегубка. В конце января 19-го года нас, моряков эсминца «Спартак», вывели из бараков и построили в один ряд. Комендант лагеря Магер объявил, чтобы все коммунисты вышли на два шага вперед, иначе расстреляют всех. Комиссар В. Павлов вышел первым. За ним – еще пятнадцать человек команды. Третьего февраля из Таллинна прибыл на остров карательный отряд с пулеметами. Комендант объявил, что коммунистов «Спартака» отправляют на суд в город. Но все поняли, что это значит на самом деле. Твердым шагом, с гордо поднятой головой шестнадцать моряков направились в свой последний путь. Они шли к выходу за проволочное заграждение. Первым шагал комиссар Павлов. Лежал чистый нетронутый снег. Казалось невероятным, что вот сейчас, через минуту, он побагровеет от крови, которая еще пока течет в жилах товарищей. Шли спокойно, держась за руки. Комиссар Павлов запел во весь голос: «Мы жертвою пали в борьбе роковой…» Все моряки, шедшие на смерть, подхватили песню прощания. Она звучала недолго. Затрещали пулеметы… На другой день расстреляли коммунистов с «Автроила».

Только после заключения 2 февраля 1920 года в Юрьеве мирного договора между Советской Россией и Эстонией возвратились на Родину оставшиеся к тому времени в живых члены экипажей эсминцев «Спартак» и «Автроил».

13—17 июня 1919 года подняли мятеж кронштадтские форты Красная Горка и Серая Лошадь. Оба мятежа были оперативно подавлены, но около 400 матросов перешли на сторону белых. Из этих матросов летом 1919 года был сформирован полк Андреевского флага. Во главе полка были поставлены морские офицеры. Командовал полком капитан 1-го ранга С. С. Политовский. Надо сказать, что командование Северо-Западной армией было не слишком вдохновлено идеей создания матросского полка, полагая, что матросы являются слишком ненадежными. В начале августа во время отступления из-под Ямбурга одна рота полка, посланная на поддержку отступавших частей, оказалась окружена красными и прижата к берегу реки Луги. Половина личного состава роты погибла, остальные сдались. Об участи попавших в плен матросов-мятежников история умалчивает. Сдача в плен сразу нескольких десятков матросов убедила белое командование в правильности своих подозрений относительно низкой моральной стойкости матросов-перебежчиков, и полк Андреевского флага был расформирован.

Одновременно с созданием полка Андреевского флага был сформирован и морской дивизион бронепоездов, укомплектованный морскими офицерами и небольшим количеством матросов, – три морских бронепоезда – «Адмирал Колчак», «Адмирал Эссен» и «Талабчанин». Последний был назван в честь Талабского полка, захватившего у красных несколько броневагонов. Каждый бронепоезд вооружался трехдюймовым полевым орудием и несколькими пулеметами. В состав поездов входили десантные морские отряды для действий вдоль железной дороги. Командовал дивизионом капитан 1-го ранга С. В. Ковалевский. Как писал участник Белого движения на Северо-Западе старший лейтенант Л. В. Камчатов: «По единодушному отзыву всех сухопутных начальников, эти примитивные бронепоезда принесли весьма существенную пользу во время боевых операций. Им приходилось сражаться со значительно превосходившим их противником, но, несмотря на это, действия их были всегда успешными и оказывали большую помощь пехотным частям, удерживая линию железной дороги и прикрывая отход». Бронепоезда воевали в составе армии вплоть до ее отступления к эстонской границе. Сколько в точности матросов воевало на белых бронепоездах Северо-Западной армии, неизвестно, но вряд ли их число было велико.

В Северо-Западной армии был сформирован и морской танковый ударный батальон, состоявший из шести танков Mk.V, переданных англичанами армии генерала Юденича (составлявших дивизион), и пехотных частей поддержки. Командовал дивизионом капитан 1-го ранга И. О. Шишко. В 1917 году И. О. Шишко успешно командовал широко известным Ревельским батальоном смерти. В октябре 1917 года в ходе десанта на остров Эзель при защите Орисарской дамбы в Ревельском батальоне смерти было убито и пропало без вести около 500 человек. При этом батальон до конца выполнил свой долг, прикрыв эвакуацию наших войск через дамбу. Некоторая часть бывших матросов Ревельского батальона смерти осталась верна своему бывшему командиру и вместе с ним служили в морском танковом дивизионе. Позже в состав дивизиона вошли и два или три французских легких танка «Рено FT17», переданных Финляндией. Несмотря на нехватку времени для обучения, моряки довольно быстро сумели переквалифицироваться в танкистов. Если в первых боях танки укомплектовывались смешанными русско-английскими экипажами, впоследствии английские команды участия в боевых действиях не принимали. Танковые части Северо-Западной армии активно действовали в осеннем походе на Петроград. Однако неудачно складывающаяся общая обстановка на фронте привела к тому, что к зиме 1919 года танки пришлось отвести в тыл, а позже морской танковый батальон был расформирован. Сами машины английское командование передало вооруженным силам Латвии и Эстонии. О судьбе бывших матросов из Ревельского батальона смерти ничего неизвестно. Скорее всего, они остались жить на территории Эстонии.