После ее ухода, словно дождавшись этого, на планшет начали сыпаться звонки.
Первым позвонил Трубецкой. Я поблагодарил его за помощь и выслушал соболезнования по поводу смерти деда, которого так и не успели допросить. Чувствовалось, что Трубецкого теперь гораздо сильнее зацепила вся эта история. По крайней мере, он заверил меня, что его люди активно работают по поискам Мастера и никуда эта сволочь от нас не денется. Насчёт того, чтобы рассказать обо всем этом Скуратову, Сергей Ильич был категоричен.
— И не вздумай! Не хватало ещё впутывать в это дело и эту лису Скуратова! Он точно что-нибудь вынюхает. Сами разберемся!
— А если нет? — все-таки уточнил я.
— В любом случае, обращаться к нему будем только при крайней необходимости. Лично я не вижу проблемы в том, чтобы справиться силами четырех Великих родов. Так что ты выздоравливай. Может, тебе своих лекарей прислать?
— Спасибо… не надо, — отказался я.
— Ах, да! — хмыкнул Трубецкой. — Ты ж к себе под крыло целый род Мамонтовых взял. Хороший род. И целители хорошие. Поздравляю!
— Спасибо!
— В общем, если понадобится какая-либо помощь, сразу звони!
Заверив его в этом, я завершил вызов. Потом, с небольшими перерывами, позвонили Голицын, Демидов и Уваров. Но тут ничего нового — стандартные вопросы о здоровье и предложение помощи. Что странно, все они знали о Мамонтовых и дружно поздравляли меня с этим приобретением. Вот не понимаю, почему они сами его не взяли под свое крыло? Боялись вассалитета? Ну, скорей всего… хотя я, может, еще чего-то не понимаю.
После союзников стали звонить девушки из группы. Здесь, конечно, разговоры были приятнее и веселее. О произошедшем знали только Трубецкие и Голицыны. Остальным же скормили легенду о том, что я просто прихворнул, перенапрягшись во время тренировки.
А вот сестры заботливо выпытали все о моем состоянии. Особенно интересовало их, кто меня лечит. Как оказалось, они были готовы посоветовать лучших целителей из их родов, недоумевая, почему это не предложили их отцы. Я пояснил, что мне не надо мощи, мол, лечат меня новые мои лекари Мамонтовы. Как оказалось, фамилия эта известная, и девушки сразу одобрили такой выбор, но, тем не менее, забросали меня советами по поводу лечения. Особенно отличилась Вероника, которая, казалось, могла рассуждать на любую тему.
Кстати, если Голицыны звонили вдвоем с плантела Анны, то вот Трубецкие позвонили по отдельности. И Елена даже уточнила, буду ли я в игре. Я сообщил, что буду, на что мне назначили встречу в семь вечера, в той же самой таверне, где мы общались в четверг с Орфеем. И, насколько я понял, присутствия остальных членов группы не ожидалось. И это даже хорошо, так как сегодня Варвара не разрешила мне находиться в игре более трёх часов, а в игре, в принципе, я собирался зайти в Храм, а может, еще и на рынок.
Потом позвонил мой японский сосед, к которому присоединилась Наоми. Мне показалось, что девушка искренне переживает за меня. Тут тоже мне предложили какого-то их нетрадиционного целителя, но я также вежливо отказался.
А ближе к семи вечера, когда я уже собирался отправиться в игру и решил вызвать мощь в лице ребят Шемякина, позвонил Император.
— Привет! Как ты? — В голосе Ивана слышалась тревога.
— Да так… — махнул я рукой. — Терпимо. Парализовало немного.
— Чего?! — Он как-то испуганно уставился на меня. — Может, тебе врачей прислать?
-= Ты забыл, кто у меня в гостях? — усмехнулся я
— Точно! Годунова же! Она тебя лечит?
— Ага, — подтвердил я, — обещала за неделю на ноги поставить.
— Ну, если она обещала, то поставит, — как-то сразу успокоился Император. — А с этим Стапановым что?
— Пока глухо, — признался я. — Но, думаю, размотаем мы это клубок.
— Держи меня в курсе, — строго произнес Иван.
— Буду, Ваше Величество, — не удержался я от шпильки, заметив, что мой собеседник явно недоволен таким обращением. — Ты-то сам как? Похороны, я так понял, кончились?
— Они закончились еще в двенадцать, — проворчал Иван. — Потом — три часа всевозможных церемоний и поминальный обед. Вот сейчас я удалился в свои покои, так что могу звонить и разговаривать. В восемь еще траурный ужин с послами. Буду по второму разу соболезнования выслушивать. Эх… Ты сам-то в игру пойдешь?
— Да, — кивнул я. — Аврора позвала.
— Аврора? — усмехнулся Иван. — Ну-ну!
— Никаких «ну-ну»! — возмутился я. — Я вообще-то полуинвалид. Так что…
— Ну, на игру это не распространяется, — логично заметил Император, — но твой посыл понял. Ладно, Веромир. Рад, что у тебя все будет хорошо. Надеюсь, вы справитесь. Но если что-то нужно, сразу обращайся.
— Обязательно, — заверил я его.
На этом мы расстались. Вот же… такое плотное общение, особенно через плантел для меня в новинку. Я даже слегка устал. Не любитель я вот такого общения. К тому же нужно постоянно задумываться о том, чтобы не сказать кому-то что-то лишнее. Но сейчас, вроде, все позвонили, со всеми поговорил, всех успокоил. Я вызывал Шемякина, и тот вместе с двумя своими ребятами осторожно положил меня в капсулу.
— Как выйдете, позвоните, господин, мы рядом, — заботливо сообщил он, пока крышка капсулы опускалась.
