Мифы финно-угров - [13]

Когда волхвы дошли до Белоозера, с ними было уже 300 человек. Здесь они столкнулись с воеводой князя Янем Вышатичем (который и рассказал летописцу об увиденном). Он собирал дань, и белозерцы поведали ему о том, что два кудесника уже убили многих жен по Волге и Шексне. Янь узнал, что волхвы — зависимые люди, смерды его князя, и потребовал их выдачи. Но восставшая толпа не желала выдавать предводителей. Воевода попытался расправиться с восставшими силой оружия, но те отбились от Яня и его немногочисленных отроков и даже убили священника, который, видимо, пытался их образумить. Янь вынужден был обратиться к самим белозерцам, пригрозив им, что если они не схватят волхвов, он будет кормиться у них с дружиной целый год. Угроза подействовала, и белозерцы схватили волхвов. Тут и началось судебное разбирательство, которое превратилось в итоге в религиозный диспут — прения об истинной вере.

Воевода спросил, за что волхвы убили столько людей. Они отвечали, что люди эти прятали припасы, и обещали продемонстрировать это воеводе — вынуть из тел своих жертв жито или рыбу. Янь был начитанным христианином и обвинил волхвов во лжи — ведь человек сотворен Богом из праха земного, состоит из костей и кровяных жил, истинное же знание о человеке доступно одному Богу. Волхвы же настаивали на том, что они знают, как сотворен человек. «Как же?» — спросил Янь. «Бог мылся в бане и вспотел, — отвечали волхвы, — отерся ветошкой и бросил ее с небес на землю. Тогда заспорил Сатана с Богом, кому из ветошки сотворить человека и сотворил человеческое тело, Бог же вложил в него душу. Вот почему после смерти тело попадает в землю, а душа идет к Богу».

Янь возмутился всей этой «бесовской прелестью» и спросил у волхвов, какому богу они поклоняются, те же отвечали — «Антихристу, что сидит в бездне». Тут Янь и произнес проповедь, чтобы образумить волхвов: ведь в бездне сидит бес, а не Бог, который восседает на своем небесном престоле. Тот же, кого волхвы называют Антихристом, тоже был ангелом, но восстал против Бога и был низвергнут с небес в бездну. Он вновь восстанет против Бога, но тот сойдет на землю и окончательно скует Сатану и его слуг в преисподней: ту же муку примут и его слуги, а волхвы примут муку от воеводы и ныне, и после смерти в преисподней.

Волхвы же упорствовали и утверждали: «Говорят нам боги: не можешь нам сделать ничего». Воевода же отвечал — «Лгут вам боги» — и велел бить их и повыдергать им бороды. Те не смирялись, и тогда Янь велел заткнуть им рты деревянными обрубками, самих же привязать к мачте ладьи и плыть к устью Шексны. Там он вновь вопросил волхвов, что говорят им боги, и те признались: «Боги молвят, что не быть нам живыми от тебя». Кудесники еще пытались уговорить воеводу отпустить их, обещая ему много добра и угрожая злом и печалью, если он их погубит. Но Янь отвечал, что хочет получить награду от Бога, и выдал волхвов тем, чьих матерей и сестер они погубили. Так свершилась кровная месть — убитых волхвов повесили на дубе, ночью же пришел медведь и пожрал их трупы.

Монах-летописец с торжеством заключает, что волхвы погибли по бесовскому наущению: другим они пророчествовали, своей же собственной гибели предвидеть не могли.

Этот летописный текст по-разному интерпретируется многими исследователями. Одни видят в нем восстание язычников против новой христианской религии и поддерживающей его власти, но летописец нигде не называет волхвов язычниками — «погаными». Другие усматривают в восстании волхвов движение финно-угорских племен, не стерпевших гнета Русского государства. Для такого наблюдения есть определенные основания. Русский писатель П. И. Мельников-Печерский, повествуя о быте и нравах мордвы, указал на обычай, объясняющий загадочные манипуляции волхвов с «лучшими женами».

В Мордве существовал такой обычай. Для сбора коллективных жертвоприношений два служителя культа (пивовар и выборный сборщик припасов — повар) отправлялись по деревням, в которых уже знали о готовящемся сборе продуктов. Женщины шили для этого специальные мешочки на тесемках, в которые клали муку, жбан с медом, деньги, яйца, масло и т. п. Мешочки эти клали на стол в избе, куда приходили пивовар с поваром. Последние останавливались у дверей, один — с паркой (меховой одеждой), другой — с жертвенным ножом, читая молитвы мордовским богам (о них еще пойдет речь ниже). Служителей культа уже ждали женщины, стоящие спиной к дверям: грудь и плечи у них были обнажены. Самая старшая брала за тесемки мешок с мукой, закидывала его за спину и, пятясь задом, подходила к дверям. Один из сборщиков подставлял парку, другой колол пять раз ножом обнаженную спину и плечи хозяйки и обрезал тесемки — мешок падал в подставленную парку. Так повторялось с каждой женщиной, пока все мешки не оказывались у сборщиков. Затем мешки укладывали на возы, а сборщики следовали в очередную избу. Когда припасов набиралось достаточно для коллективного моления, варили пиво и устраивали жертвоприношение быка, овцы или птицы — в зависимости от важности случая или божества, которому посвящались молебны в священной роще — керемет (мы еще вернемся к этому обычаю удмуртов, мордвы и других поволжских финнов).