Мифология Ближнего Востока - [8]

О пастух, зачем тебе эта ссора?

О пастух, зачем ты ее затеваешь?

Зачем ты сравниваешь меня с собой?

Пусть твои овцы едят траву,

Пусть твои овцы пасутся

У меня на лугах,

Пусть они травку едят на полях Забалама

И все твои стада пьют

Воду из моей реки Унун.

Думузи говорит:

Я пастух, а ты крестьянин,

Не мешай моей семейной жизни,

О Энкимду, как друга

Прошу я тебя.

Энкимду отвечает ему:

Я принесу тебе пшеницу и бобы,

Я принесу тебе бобы.

А дева Инанна, что так приятна тебе,

Дева Инанна…

Я принесу тебе.

Когда мы будем рассматривать древнееврейские мифы, увидим, что в мифе о Каине и Авеле прослеживаются черты более древних мифов, и вполне возможно, что отказ Думузи от всех предложенных ему богом-земледельцем даров – не что иное, как первоначальный вариант отказа Яхве от предложенных ему Каином подарков.

Мифы о Гильгамеше

Важной фигурой в аккадской мифологии является герой Гильгамеш, который, согласно «Эпосу о Гильгамеше», на две трети бог, а на треть человек. Но он также принадлежит и к шумерской мифологии. Три шумерских мифа, включенные в «Древние тексты Ближнего Востока» в переводе Крамера, содержат эпизоды с участием Гильгамеша. Следует отметить, что в списке шумерских царей Гильгамеш является пятым царем династии Урука, второй династии, правившей после потопа (согласно шумерской мифологии). Первый из этих текстов, озаглавленный «Гильгамеш и Агга», отражает борьбу за первенство, существовавшую между древними шумерскими городами. В нем рассказывается о конфликте между Гильгамешем из династии Урука и Аггой, последним царем династии Киш, первой династии, правившей после потопа. Большая часть поэмы не дошла до нас, но, судя по всему, в ней содержится рассказ о требовании Агги сдать ему Урук, о сопротивлении Гильгамеша, об осаде Урука Аггой и, наконец, о примирении двух царей. Боги не вмешивались в этот конфликт, поэтому, строго говоря, этот текст не является в чистом виде образцом шумерской мифологии. Он включен в сборник только потому, что он свидетельствует о том, что фигура Гильгамеша появилась еще в шумерских источниках. Второй текст, озаглавленный «Гильгамеш и Земля живых», явно содержит мифологический компонент, который был использован при создании аккадского «Эпоса о Гильгамеше». Его основной сюжет – поиск бессмертия, то есть тема, которая проходит через всю ближневосточную мифологию. Угнетенный мыслью о неизбежности смерти, Гильгамеш решает отправиться на поиски Земли живых. Его друг и слуга Энкиду, о котором мы подробнее узнаем в аккадском эпосе, советует ему сначала поговорить о своем намерении с богом солнца Уту.

Уту рассказывает Гильгамешу обо всех опасностях, но затем помогает ему перейти через семь гор и добраться до своей цели, которая оказывается горой, где живет великан Хувава. Гильгамеш и Энкиду отрубают великану голову. Здесь таблица с текстом заканчивается. Значение текста заключается в том, что он свидетельствует, насколько сильно мысли о смерти занимали шумеров, он также является тем источником, откуда вавилоняне почерпнули материал для завершения истории о Гильгамеше, появившейся в аккадской версии мифа.

Третий текст о Гильгамеше, «Смерть Гилъгамеша», развивает тему смерти и поисков бессмертия. Судя по всему, Гильгамешу приснился сон, истолкованный ему богом Энлилем следующим образом: боги отказали людям в бессмертии, но Гильгамешу они вместо этого дали славу, богатство и успех на поле брани. Вторая часть поэмы описывает погребальный обряд, который может, по предположению Крамера, пролить свет на значение найденной сэром Леонардом Були гробницы при раскопках Ура. Возможно, что шумеры, как и древние египтяне, умерщвляли жен и слуг усопшего царя; сам текст подразумевает, что умерший царь – это Гильгамеш, и заканчивается священным песнопением в его честь.

Теперь мы можем оставить шумерскую мифологию и перейти к мифологии аккадской, а именно ассиро-вавилонской, большая часть которой, как уже отмечалось, основана на шумерских мифах. Необходимо иметь в виду, что семитские завоеватели переняли у шумеров клинопись и адаптировали ее к семитскому (аккадскому) языку, который абсолютно не похож на язык шумеров. Поэтому многие боги шумерского пантеона появляются в аккадской мифологии под семитскими именами. Инанна становится Иштар, Уту становится Шамашем, бог луны Нанна становится Сином. Тем не менее многие обрядовые и храмовые термины сохраняют свою шумерскую форму. Многие из молитв и песнопений по-прежнему декламировались на шумерском языке, который остался языком религиозных обрядов и литургий даже после того, как он перестал существовать в своей разговорной форме. Точно так же сейчас латынь продолжает оставаться языком церкви, хотя в обыденной жизни на ней никто уже давно не говорит. Таким образом, аккадские варианты шумерских мифов отражают как изменившуюся политическую ситуацию (завоевание шумеров семитами), так и совершенно иную ментальность семитов.

Вавилонские мифы

Для удобства мы обозначили мифы, описываемые в этом разделе, как вавилонские, хотя многие тексты были записаны ассирийскими писцами и хранились в библиотеке ассирийского царя Ашшурбанипала. Профессор Сидни Смит говорит: «Очевидно, что ассирийские писцы занимались переработкой литературных текстов, которые они позаимствовали у вавилонян. Они изменили стиль первой династии Вавилона и придали этим текстам форму, в которой они и находились в ассирийской библиотеке». Ассирийским богам поклонялись также и в Вавилоне, а ассирийские религиозные праздники отмечались в то же время и точно так же, что и в Вавилоне. Есть несколько мифов или легенд, которые мы можем назвать чисто ассирийскими. Например, легенда о Саргоне Аккадском, которая имела очень любопытную историю. Но в основном мифы, о которых мы будем говорить, имеют вавилонские корни и представляют собой семитское развитие более древнего шумерского материала.