Мифология. Бессмертные истории о богах и героях - [18]
Деметре пришлось согласиться, как бы ей ни было тяжело разлучаться с Персефоной пусть даже на четыре месяца в году и видеть возвращение своей цветущей юной дочери в унылое загробное царство. Но Деметра не была жестокой, недаром люди звали ее доброй богиней. Раскаявшись в том, что привела землю в запустение, она вернула ей плодородие и изобилие. Вновь заколосились тучные нивы, весь мир расцвел и покрылся пышной зеленью. Затем Деметра отправилась к властителям Элевсина, построившим для нее храм, и назначила одного из них, Триптолема, своим посланником на земле, чтобы он научил людей возделывать поля и сеять зерно. Она посвятила его, Келея и еще нескольких избранников в секретные обряды — великие таинства, о которых «ни расспросов делать не должен никто, ни ответа давать на расспросы», ибо «в благоговенье великом к бессмертным уста замолкают»[86].
В мифологических сюжетах о Деметре и Персефоне главенствует тема тоски и печали. Деметра предстает не только как покровительница плодородия и богатых урожаев, но в первую очередь как безутешная богиня-мать, вынужденная из года в год провожать свою дочь в царство смерти. Персефона — лучезарное воплощение весны и лета; под ее легчайшими шагами даже на сухих безжизненных склонах расстилался пестрый цветочный ковер. Как пишет Сапфо, «я поступь слышала весны цветущей…». Это поступь Персефоны. Но молодая богиня никогда не забывала, сколь быстротечна такая красота: плоды, цветы, зелень — все великолепное убранство земли с наступлением холодов должно увянуть, исчезнуть и, как она сама, подчиниться власти смерти. После того как Персефону похитил повелитель мрачного подземного мира, она уже не могла оставаться прежней веселой юной прелестницей, радостно и беззаботно игравшей на цветущем лугу. Да, каждую весну она возвращалась из царства мертвых, но печать его была неизгладима, и оттого при всей сияющей красоте присутствовало в облике Персефоны что-то потустороннее, пугающее. Ее часто называли «дева, чье имя нельзя произносить».
Обитатели Олимпа — по словам Гомера, «счастливые боги», «бессмертные боги» — были невероятно далеки от страдающих бренных людей, которым не дано избегнуть кончины. А потому и в горе, и перед уходом в мир иной человек искал утешения у тех двух богинь, которым довелось изведать печаль и смерть.
Дионис (Вакх)
Предания о Дионисе очень отличаются от мифов о Деметре. Он был причислен к сонму олимпийских богов последним. Гомер его еще не признает[87]. Самостоятельные сюжеты о Дионисе не встречаются в ранних источниках, кроме, пожалуй, нескольких беглых аллюзий у Гесиода, восходящих к письменным памятникам IX или VIII в. до н. э. События на пиратском корабле описаны только в позднем гомеровском гимне, возможно относящемся к IV в. до н. э., а расправе над Пенфеем посвящена последняя трагедия Еврипида (V в. до н. э.), самого близкого к современной литературе из всех древнегреческих поэтов.
Дионис, сын Зевса и фиванской царевны Семелы, появился на свет в Фивах. Он был единственным богом, имевшим двойственную природу — наполовину божественную, наполовину человеческую. Про легендарные семивратные Фивы говорится:
За связь с Зевсом Семела поплатилась сильнее всех остальных его пассий, и, как всегда, при вмешательстве злокозненной Геры. Верховный олимпиец, безумно влюбленный в царевну, пообещал исполнить любую ее просьбу и поклялся в этом водами Стикса, то есть дал обет, который даже он не посмел бы нарушить. Царевна возжелала увидеть Владыку небес и Громовержца во всем его грозном великолепии. А безрассудную мысль эту внушила ей не кто иная, как Гера. Зевс знал, что ни один смертный не переживет встречи с ним в этом обличье, но преступить клятву не мог. Он явился перед Семелой в ослепительном блеске своей славы, в сверкании молний, и она погибла, испепеленная страшным пламенем. Но Зевс успел выхватить из ее чрева недоношенного ребенка и, опасаясь Геры, спрятал у себя в бедре до положенного срока[89]. Новорожденного младенца Гермес передал на попечение нимфам Нисы — самой прекрасной на земле долины, правда невидимой и неведомой ни для кого из смертных. По другим версиям, этими нимфами были Гиады, которых Зевс впоследствии поместил на небо, превратив в звезды, те самые, что приносят дожди, когда клонятся к горизонту[90].
Таким образом, бог виноделия родился в огне и был вскормлен дождями, вобрав в себя и жар, без которого не нальется спелостью виноград, и влагу, которая питает лозу.
