Миф о красном терроре - [26]

Его орды из харбинских деклассированных отморозков, белогвардейских офицеров, хунхузов и русских фашистов вторглись в Россию. Хорват понял, что нечего служить чужому дяде, и объявил себя временным верховным правителем России. При нём, естественно, уже во Владивостоке образовалось правительство — так называемый Деловой Кабинет. В его состав вошли местные генералы и буржуи, делегированные члены той ещё Госдумы и генералы и полковники, присланные на Дальний Восток из белобандитского Донского Гражданского Совета. Хорват пошёл войной на Советы. Хорошо было, что в том регионе было много «правительств» и «верховных» правителей, с которыми приходилось считаться. Хорват заключает договор с Временным Сибирским правительством и обретает более реальный титул: «Верховный Уполномоченный Временного Сибирского правительства». И даже опосля того как власть перешла к Омскому правительству, Хорвата оставили в этой должности. Банды Хорвата резали и стреляли всех, кто попадался под руку, совершали жуткие карательные рейды на сибирских просторах и тотально уничтожали мужиков, которых (не без основания) подозревали в сочувствии к красным. Хорват — это 280 000 трупов.

Везде создается весь набор министерств и ведомств, везде, включая казачьи правительства, свои конституции, флаги, гербы, гимны, деньги и свои законы, и повсеместно тут же начинает разворачиваться тотальный террор с массовыми расстрелами и пыточными казнями «оппозиционеров», с публичными карательными порками, пытками и казнями крестьян. Везде строятся и заполняются концлагеря. Везде создаются вооружённые силы.

* * *

Социальный эндемик XYI века: мужики-солдаты (les Kazaks).

Для справки: казаки в прошлом жили в России как окраинные полубандиты-полукрестьяне. Их как-то вписали в государство, и они стали буферной вооружённой пограничной прослойкой. После введения в армиях мира табельного огнестрельного оружия стали вырождаться как воинская сила. А уж после введения унитарного патрона, магазинных винтовок, дивизионных пушек и пулемётов кавалерия вообще, и казаки в частности, откатились в нишу вспомогательных войск, вроде ополчения, гарнизонных «инвалидных команд» или иррегулярной «дикой кавалерии». Хотя формально из строевых казаков было сформировано 160 полков, 27 конноартиллерийски х дивизионов (63 батареи) и 15 отдельных конноартиллерийских батарей. Были пехотные (30) батальоны, 3 батальона пластунов, около 80 конвойных «полусотен». Царизм умело подыгрывал им, создавая иллюзию их внутренней свободы, давая частицы самоуправления.

Les Kazaks имели право, предварительно выпив так называемую «казённую чарку» водки (124 г), собираться организованной толпой в специально отведённом для этого месте и обязательно громко кричать о своих коллективных делах, подавая голосом разрешённые по уставу команды: «любо» или «не любо». Эти собрания носили название «круг», тогда как у невоенных les Mujiks это называлось «сход» или «мир». Кроме того, le Kazak должен был всегда на голове носить фуражку, а на боку с утра до вечера — холодное оружие, так называемую «шашку» — дешёвую саблю без эфеса (еврейский термин, обозначавший длинный нож), что мешало при ходьбе и при работе на прополке батата» (из французского словаря). По сути, и всё!

Казаки в ответ по своей тёмности служили на самообеспечении, сами же покупая коней и оружие, но по табельному стандарту. Кроме того, казачья воинская, по сути пожизненная, повинность стала просто угнетающе абсурдной, учитывая общероссийский 3-летний срок службы для остальных обычных, нефуражечных мужиков. Казаки даже в XX в. не сразу поняли (а кто-то и вообще не въехал), что они, дурни, пожизненным служебным тяглом расплачивались за чубовую романтику и «слободу» поорать: «любо!» или «не любо!». Кстати, к красным les Kazaks переходили в массовом порядке, в числе прочего и потому, что те обещали ликвидировать казачью повинность, то есть «расказачить» их. К 1917 г. было 12 казачеств-«войск»: Донское, Кубанское, Оренбургское, Забайкальское, Терское, Уральское, Сибирское, Амурское, Семиреченское, Астраханское, Уссурийское, Енисейское. Был и казачий полк в Якутии. В России же, особенно при службе в городах, их основная служба — конная жандармская стража. Казаки превратились в «мусоров», что-то вроде полицейского ОМОНа. Но и это в городах сходило на нет в силу того, что появился жандармский «спецназ» — пехота на велосипедах — «самокатные части».

Вообще-то, воинская служба длилась 20 лет (с 18-ти): 3 года — приготовительный разряд, 12 лет — строевой разряд, из которого 4 года на действительной (1-я очередь), 8 лет — вторая очередь, льготная (с лагерными сборами), 5 лет — строевой запас.

Казакам было выделено достаточно много земли — около 53 млн дес. (1дес.=1,09 га), из которых 5,2 % принадлежало казачьей элите — дворянам-помещикам на правах наследственной собственности, 67 % находилось в общинном владении станиц, 27,8 % — войсковой запас, который сдавался в аренду. Казакам, как и всем крестьянам, было присуще классовое расслоение. 25 % крестьянских хозяйств были бедняцкие, свыше 50 % владели середняки и около 24 % — кулаки, по сути микропомещики, которые вели хозяйство с помощью постоянных и временных (на уборку и покос) батраков. Середняки, по сравнению с Центральной Россией, в силу лучших земель и большего подушного надела по российским меркам сами могли бы считаться кулаками, так как пользовались сезонным батрачеством, и в большей части постоянным. Кроме того, на территориях казачьих «войск» жили так называемые «иногородние» — крестьяне, поселившиеся там после реформы 1861 г., вечные арендаторы и батраки, ограниченные в любых операциях с землёй. Это были «российские белые негры», за них не отдавали замуж дочерей и на их девках не женились. Из всех видов образования гостарбайтерам разрешалось только два класса церковноприходской школы. Никаких гражданских и без того иллюзорных романовских прав. Их при случае, так же как негров на юге США, линчевали без суда и следствия.