Миф машины - [154]

Обогащение коллективного человеческого разума посредством печатания и распространения книг, сравнимо только с соединением вместе отдельных умов и разновидностей опыта, ставшим возможным благодаря изобретению дискурсивного языка. Расширение области научных открытий и ускорение механических изобретений тоже можно в значительной мере приписать возникновению печатной книги, а начиная с XVII века — и появлению печатных научных докладов и обозрений. Перемены, для которых при ограниченном количестве рукописных копий понадобились бы целые века, благодаря станку происходили почти молниеносно.

Третье ключевое изобретение — механические часы — стало источником длинной цепочки других изобретений, завершивших в области времени и движения то, что сделало увеличительное стекло с пространством. Механические часы появились в XIV веке, хотя некоторые части этого механизма и, разумеется, сам процесс измерения времени возникли гораздо раньше, вместе с водяными часами и астрономическими приборами вроде армиллярной сферы, позволявшими следить за движениями планет и сменой времен года. Машина, механизировавшая само время, не просто упорядочивала ход дневных забот: она соизмеряла человеческие дела не с восходом и закатом солнца, а с условными перемещениями часовых и минутных стрелок; таким образом, она привносила точность измерений и контроль над временем во все области жизни, задавая независимый стандарт, по которому можно было размечать и подразделять целые сутки.

В XVI веке часы с городской башни на рыночной площади, где они висели все средневековье, переместились и в дома знати, заняв место на каминной полке, а к XIX веку они уже уменьшились до таких размеров, что почти превратилась в предмет человеческого костюма: их носили на жилетной цепочке, в кармане или на запястье. Пунктуальная точность, перестав быть «вежливостью королей», превратились в необходимый атрибут повседневных дел в тех странах, где одерживала верх механизация. Измерение пространства и времени сделалось неотъемлемой частью системы контроля, которой западный человек опутал всю планету.

Карл Маркс одним из первых понял значение часов как архетипической модели для всех позднейших машин: в 1863 г. в письме Фридриху Энгельсу он замечает, что «часы — это первая автоматическая машина, приспособленная к практическим целям; благодаря им развилась целая теория производства и правильного движения». Курсив — автора письма, и это не преувеличение; однако влияние часов не ограничивалось лишь фабрикой: ведь помимо того, что в заводном устройстве часов были решены важнейшие механические проблемы передачи движения и управления им, часы к тому же, благодаря все более успешному достижению точности увенчались в XVIII веке изобретением судового хронометра, сделавшись образцом для всех точных инструментов.

По сути, часы явились прообразом всевозможных автоматов: практически все, чего можно достичь с помощью автоматов и чего мы ожидаем от них, было впервые осуществлено в часовом механизме. В постепенном превращении огромных кафедральных часов XVI столетия в крошечные наручные часы «с автоматическим заводом», с их функциями календаря и будильника, тоже можно увидеть самый ранний пример процесса миниатюризации, которой сегодня так гордится (и небезосновательно) электронная технология. Автомат времени в форме часов — лучший образчик всех более крупных систем автоматизации.

Итак, между XII и XVI веками были сделаны все ключевые изобретения, на основании которых предстояло выстроить целое полчище новых машин, совершив первый шаг к созданию нового типа мегамашины: это водяная и ветряная мельницы, увеличительное стекло, печатный станок и механические часы. От указанных изобретений в значительной степени зависели все позднейшие технические успехи, в корне отличные от достижений более ранних индустриальных культур. Именно благодаря этим новым техническим достижениям ученые XVII века обрели реальную возможность совершить то, что позднее назовут мировой революцией, и что, во всех своих главных посылках и целях, странным образом обнаруживало сходство с «эпохой пирамид».

9. Предупреждения Леонардо да Винчи

В уме Леонардо да Винчи (1452–1519), одного из крупнейших интеллектуалов великой эпохи, рядом с идеальными размышлениями соседствовало множество практических изобретений. Леонардо и его современники, художники и инженеры, еще в XVI веке продемонстрировали, сколь многие технические достижения нашей собственной эпохи уже предвкушались в воображении и даже порой испытывались на настоящих моделях или в чертежах.

Сегодня все знакомы с многочисленными дерзкими, но в то же время поразительно практичными замыслами Леонардо и с его не менее практичными предвидениями, — а в числе прочего, и с его неудачной «большой птицей». Последняя являлась, в сущности, планером с неподвижными крыльями — не удавшейся по причинам, которые вскоре предстояло объяснить современнику Леонардо, Борелли, проводившему замечательные исследования передвижения животных и, в частности, анатомии птиц. Даже если бы Леонардовы крылья были легкими как перья, чтобы махать ими, потребовались бы столь же мощные грудные мускулы, как те, что пропорционально величине тела развиты у птиц.