Миф и жизнь в кино: Смыслы и инструменты драматургического языка - [115]

Голливуд 1930–40-х оттачивает целостность формы, типажи, мифологизирует кино и стилизует его, рассказывает яркие и эффектные истории с ясной идеологической моделью. (Советский кинематограф этой эпохи наделен теми же свойствами.) Одной из первых ласточек перемен становится неожиданный лауреат премии «Оскар» 1955 г., мелодрама «Марти» – фильм, как бы подглядывающий за обычной, лишенной сенсационности жизнью обычного человека.

В Италии еще в 1940-х возник неореализм («Похитители велосипедов», «Рим – открытый город», «Ночи Кабирии») – движение, смещающее фокус на простых людей и их насущные социальные проблемы, что, несомненно, внесло свой вклад в появление таких фильмов, как «Марти», среди главных картин Голливуда. Вскоре на смену неореализму придет французская «новая волна», и 1960–70-е уже во всем мире, включая Голливуд, станут десятилетиями «жизненного» кино с его минималистской структурой и переосмыслением мифов прошлого (например, ревизионистский «Бонни и Клайд»), акцентом на экзистенциальных тревогах, отчаянии и унынии, невротических тупиках («Познание плоти») и бунтом против диктата устоев («Беспечный ездок», «Полет над гнездом кукушки»). Плеяда культовых режиссеров «Нового Голливуда» (Коппола, Скорсезе, Кубрик, Аллен, Спилберг и другие) вырастает на двух немаловажных факторах: кино как академический предмет появляется в вузах, а приход телевидения в каждый дом позволяет впитывать киноязык и нарративные техники с детства.

Процессы цикличны, и 1980-е становятся десятилетием блокбастера, благо технологии обеспечивают новый уровень сказочной саги, а зритель изголодался по увлекательным мирам и проживанию чужих невероятных жизней. Мы получаем сагу «Звездные войны», «Индиану Джонса», «Инопланетянина», «Бегущего по лезвию», киновариант «Стар Трека», франшизы «Терминатор», «Чужой», «Назад в будущее», «Крепкий орешек», «Безумный Макс», популярнейших «Охотников за привидениями» и пр. Даже в жизненных жанрах их создатели оттачивают концепции (приземленное фэнтези «Большой» и «Поле чудес», ромкомы и любовные истории «Тутси», «Во власти луны», «Красотка», драмы «Человек дождя», «Свидетель»).

В 1990-х, на мой взгляд, наблюдается развитие жанрового кино, углубление / усложнение жанровых концепций («Тельма и Луиза», «Непрощенный», «Четыре свадьбы и одни похороны», «Когда Гарри встретил Салли», «Бойцовский клуб», «Подозрительные лица», «Матрица», «День сурка», «Эдвард Руки-ножницы», «Привидение», «Семь», «Телохранитель», «Красота по-американски»), жанровых структур («Жестокая игра», «Беги, Лола, беги») и жанровых комбинаций («Парк юрского периода», «Форрест Гамп», «Титаник»). Второй «Терминатор» переплюнул первого по глубине и уровню философской концепции. Спилберг неожиданно снимает черно-белый «Список Шиндлера». Такие авторы, как братья Коэны, Тарантино и Жан-Пьер Жёне, работают в неповторимой манере, но с жанровыми конвенциями, к которым, очевидно, питают любовь и в которых находят вдохновение, – в отличие, скажем, от жестокого к зрителю и к жанру Михаэля Ханеке.

Естественно, все это лишь основные, очевидные акценты. Направления переплетены сложнее и плотнее. Едва Гриффит с помощью революционных для своего времени концепций успел отточить связный язык кино, очень непохожий на язык театра, что пугало поначалу продюсеров, как Бунюэль с Дали уже задумываются о том, как бы его деконструировать.

Еще в «золотой век» кинематографа жанр нуар, «изнанка» Голливуда и оборотная сторона американской мечты, в прокате «процветающий» по большей части в категории фильмов-довесков к основному фильму в комплекте с тележурналом и мультипликационной подборкой, начинает выходить из тени, а заодно из рамок криминального кино. В 1945 г. жанр дарит Америке одну из первых острых социальных драм о насущных проблемах: алкоголизме. «Потерянный уик-энд», как и «Марти», удостаивается нескольких главных «Оскаров». Спустя 10 лет картина Отто Премингера «Человек с золотой рукой» исследует уже наркотическую зависимость. В муках героиновых ломок корчится не кто иной, как Фрэнк Синатра.

На фоне бунтарских, минималистичных, параноидальных, жизнеподобных 1960–70-х кинематограф порождает и блокбастеры – первые фильмы о Бонде, «На север через северо-запад» Хичкока, «Рокки», военные эпосы, фильмы-катастрофы «Приключение "Посейдона"» и «Вздымающийся ад».

Вуди Аллен со своей эстетикой 1970-х успешно существует до сих пор. Некоторые из современных боевиков все еще отдают духом 1980-х. Ларс фон Триер уверенно себя чувствует в век супергероев. Европа снимает немало жанровых фильмов, а Америка – фестивальных и авторских работ.

И XXI век не исключение. С одной стороны – возможно, наибольшая концентрация супергеройского кино за всю историю кинематографа, «Аватар» (самый смелый и масштабный проект Кэмерона), «Властелин колец» с последующим «Хоббитом», «Гарри Поттер», «Пираты Карибского моря» и рестарт «Звездных войн»; с другой – жанр «реалистичного боевика» в лице Джейсона Борна, очеловеченный Бонд, вырванный из сказочного готического Готэма Бэтмен, и в целом такие сложные и глубокие жанровые концепции и структуры, как у Нолана и Финчера. Упрощенная концепция добра и зла в «Звездных войнах» приобретает альтернативу в виде сложных идеологических противостояний «Темного рыцаря». Телевидение, всегда считавшееся жвачкой для масс, вдруг становится производителем наиболее дерзких, экспериментальных проектов, которые учатся одновременно держать интерес зрителя и исследовать границы творчества. Взрослые люди смотрят мультфильмы студии Pixar.