Мидгард - [52]

Однако Бальдур не позволил себе расслабиться, потому что не успел рухнуть в снег последний зверь, как из тумана показались новые волки.

Лиф тоже заметил их скачущие тени. Он нагнулся и тут же получил удар в спину, от которого снова упал в снег. Едва мальчик успел повернуться на бок, как перед ним появилась оскаленная серая морда со страшными зубами и горящими глазами. Лиф, не раздумывая, ударил по ней. Волк беззвучно умер, сраженный ударом Мьёльнира, проломившего ему череп. Мальчик хотел побежать к Ойгелю и Бальдуру, но, заметив позади себя другого волка, резко обернулся. Он поднял молот и нанес волку смертельный удар, но на месте убитого волка сразу же появился новый…

Битва опьянила Лифа. То, что происходило рядом с ним, он уже воспринимал не как реальность, а как кошмарный сон, в котором смешались туман, вой, запах крови и кружение могучих лохматых тел зверей, возникавших как будто ниоткуда. Мьёльнир в его руке сам собой поворачивался то направо, то налево, словно превратился в жестокое живое существо, жаждущее крови. А бойня все не кончалась. Снег вокруг Лифа был залит кровью и усеян трупами растерзанных волков, но из тумана, как злые демоны, появлялись все новые и новые звери. Мьёльнир метался в разные стороны и каждый раз выбирал новую жертву.

Атака волков закончилась так же внезапно, как и началась. Последний волк умер от меча Бальдура, который почти рассек его пополам. Туман вокруг них сгустился. Наступила зловещая тишина.

У Лифа закружилась голова. От изнеможения и пережитого страха на него нахлынула волна слабости, он пошатнулся, выронил Мьёльнир и упал бы на землю, если бы в этот миг его не подхватили сильные руки Бальдура. Лицо его расплывалось перед глазами мальчика, как отражение в колышущейся воде. Лоб аза блестел от пота, на голове зияла широкая кровоточащая рана. Он дышал тяжело, задыхаясь.

— Тебе нельзя сдаваться, Лиф, — прохрипел он. — Еще ничего не кончилось! Мы должны скорее уйти отсюда! — Он осторожно выпустил руку Лифа, когда тот встал на ноги, но не двинулся с места, готовый поддержать его, если мальчику снова откажут силы. — Ты сможешь идти?

Лиф кивнул, хотя еле-еле стоял на ногах.

— Хорошо, — сказал Бальдур. — Подними Мьёльнир и запомни. — Он перешел на шепот: — Ты никогда не должен бросать молот, что бы ни случилось, даже если ты встретишь Фенрира. Пока молот с тобой, он просто оружие, и ничего более. Но как только ты его бросишь, то разбудишь в нем колдовскую силу. Ты понял?

Лиф снова кивнул, нагнулся за молотом и взял его в руку. Хотя оружие лежало на снегу, оно было горячим, и на мгновение Лифу показалось, что он держит в руках не стальной инструмент, а живое существо.

— Скорее, Бальдур! — заторопил его Ойгель. — Нападение скоро повторится!

Аз кивнул, бросил озабоченный взгляд в сторону Лифа и встал. Они двинулись дальше.

Туман сгустился. Идти стало труднее. Под ногами то и дело попадались осколки камней, которые больно врезались в ноги. Внезапно перед ними выросла крутая необозримая скала, простиравшаяся так далеко в обе стороны, что ее края тонули в тумане. Беглецам пришлось повернуть назад, но под ногами у них внезапно открылась бездна, которую не смог бы перепрыгнуть даже Бальдур.

Между тем волки приближались. Они уже давно появились за их спинами. Вой не прекращался ни на минуту. Глухой топот лап по камням напоминал наступление кавалерии. Лиф, Ойгель и Бальдур убили не один десяток зверей, но теперь оказалось, что это была лишь крохотная часть преследовавшей их огромной стаи. Звери приближались, но по какой-то непонятной причине откладывали нападение.

Вдруг Ойгель остановился и с криком указал на черную скалу, появившуюся из сумерек ночи.

— Шварцальбенхайм, закричал он. — Это граница Шварцальбенхайма, Бальдур! Мы спасены!

Вместо ответа позади них из волчьих глоток вырвался яростный вой, но ужасающий хор не смутил Ойгеля. Наоборот! Карлик засмеялся, поднял с земли камень и швырнул его в туман. Затем он добежал до пограничных камней и снова остановился.

— Идите сюда! — крикнул он. — Скорее! Здесь мы в безопасности. Даже Фенрир с его бандой не осмелится перешагнуть нашу границу.

Судя по выражению лица Бальдура, он не разделял восторг Ойгеля. Тем не менее он послушно побежал в его сторону, а Лиф, едва ковыляя по сугробам, поспешил за ним.

— Мы спасены, — устало произнес Ойгель, — Слава Геле! Еще пять минут — и мы бы не выдержали. Я уже видел себя в пасти Фенрира.

Бальдур кивнул, но обернулся назад и, прищурившись, вгляделся в густой туман. С его лица не исчезала тревога. Из серых облачков тумана доносились вой, хриплое дыхание волков, иногда шорох их лап и злобный звук, похожий на лай.

— Мы в безопасности, Бальдур! — снова сказал Ойгель. — Фенрир не отважится нападать на меня в моем собственном королевстве!

— А мне все-таки кажется, что нам лучше убраться подальше, — буркнул Бальдур, — Я не доверяю этим тварям.

Ойгель захотел возразить, но лишь пожал плечами и отвернулся.

— Как хочешь, — сказал он, — Но в этом нет никакой необходимости, поверь мне. Мы здесь так же защищены, как в Азгарде. — Он посмотрел на Лифа с ободряющей улыбкой, прошел мимо Бальдура, чтобы обойти скалу, — и застыл как вкопанный.