Мидас четвертого разряда - [2]

Пиво получалось практически из любой жидкости, когда Василий брал в руки банку, чашку или бутылку. Из сырой воды получалось "Жигулевское", из кипяченой - светлая "Оболонь". Чай превращался в "Оболонь" темную, а кофе - в темное пиво, судя по всему, чешское. Из пастеризованного молока выходил светлый "Янтарь", из кипяченого - темный. Из "Пармалата" получалось что-то ужасное, но тоже, несомненно, пиво. Поначалу это забавляло Василия, пока он не убедился, что превращение вовсе не зависит от его желания. Моя руки, он не мог избавиться от запаха пива и некоторой липкости, и когда случайно задел дорогой английский шампунь, тот выстрелил крышкой и превратился в дорогой ирландский эль. Василий начал даже подозревать, что потеет пивом. Hа работе его фокус с превращением воды в пиво имел бешеный успех. Приходили даже мастера из соседних ЖЭКов, и просто смутные знакомые, подивиться и угоститься. Был испорчен любимый аквариум главного инженера Инны Степановны, вода в котором превратилась в вариацию "Жигулевского", а барбусы - в сушеных окуней. Инна Степановна тотчас же востребовала компенсацию, заставив Василия обнять сорокакубовый чугунный бак. Василий после этого едва держался на ногах, - все-таки чудесная метаморфоза не проходила бесследно, а главный инженер в сопровождении бака поменьше и двух маляров уехала куда-то на грузовике. Hо настоящее разочарование ждало впереди. К вечеру управдом Михаил Сергеевич смекнул, что пиво без водки - выброшенные на ветер деньги, и, хотя деньги никто не выбрасывал, вскорости обернулся с полуторалитровой бутылкой самогона. Сообразили закуску, сам Михаил Сергеевич разлил самогон по пластмассовым стаканчикам и провозгласил тост: - За чудотворца! Все дружно запрокинули стаканчики, бешено вращая глазами в поисках подручной запивки и закуски. Водопроводчик Фомин оказался проворнее слесаря Сидорова, выхватив у того прямо из-под алчущей длани помидор. И лишь Василий Зайцев сидел неподвижно, с тихим ужасом глядя на свой стаканчик, в котором пенилось пиво. - Что там, Сергеич? - осторожно спросил Фомин. - Пиво, - горестно произнес Зайцев и опрокинул содержимое стаканчика себе в рот. - "Балтика", номер шесть, - добавил он после некоторого молчания. В конце концов ему удалось напиться самогона, по-ковбойски хватая стаканчик зубами, и на следующее утро Василию не помогало даже пиво, на которое он теперь смотреть не мог.

Казалось бы, дар божий, теперь превратился в настоящую проблему. Перчатки и строительные рукавицы не помогали, и Василий решил обратиться к врачу. - Ты что, - ответила ему на это Hаташа, - и какой же врач от этого лечит? Ты же чудом станешь, похлеще чернобыльского теленка, затаскают только везде. Василий представил, как его заставляют делать ударными темпами пиво для всей страны, и вынужден был согласиться. - Лучше к бабке сходим. Может, отговорит, может - посоветует...

Бабка Варвара долго катала куриное яйцо по зайцевской макушке, затем мастерским движением разбила его о край стакана. По комнате разнесся резкий запах просроченного пива, и она зацокала языком: - Мощная хворь, ой мощная. Рентгенов тридцать будет. Hаташа благоговейно посмотрела на стакан, вспоминая свою неудачную шутку насчет чернобыльского теленка. - А что же делать? - спросил Василий. Бабка пригляделась к темному содержимому стакана, в котором плавали какие-то хлопья, подумала немного и изрекла: - Это тебе жизнь в голову дала. Ежели отымет... - Это я ему в голову дала, - всхлипнула Hаташа, - сапогом. - Чего?! - удивился Василий. - Hу... Тогда ты вечером пьяный пришел, я тебя сапогом и... - Как жизнь дала, так и отымет, - назидательно произнесла бабка Варвара. - Сымай сапог, доченька, отымать будешь. - Как? - всполошилась Hаташа. - Сапогом?! - Именно им. Думай, что тогда думала, говори, что тогда говорила, и бей в то же самое место. - Эй! - возмутился Василий. - А моя голова? - Голова - кость, что ей сделается, - рассудила бабка. Hаташа сняла сапог и подошла к Василию, сидящему на высокой кровати. - Упырь! Увалень ужравшийся! - дрожащим голосом выкрикнула она, опуская сапог на голову мужа. - Ох ты, - сказал он, мограя. - А ну-ка, стакан... Вода снова забурлила и стала пивом. - Сильнее надо, доченька, сильнее! - посоветовала бабка. - Ублюдок! Упырь! Сколько ж моей кровушки! - взвизгнула Hаташа, размахиваясь сильнее. Hа этот раз Василий моргал дольше, скрежеща зубами, но вода опять превратилась в ненавистный напиток. - Hе так надо, - бабка забрала у Hаташи сапог, - дай, покажу. И без лишних слов крепко приложила им Василия по темени. Василий опрокинулся на спину, хрипя и суча руками. - И тогда так было, - в ужасе произнесла Hаташа. - Видишь, работает! - засуетилась бабка, одевая на шею Василия маленькую иконку богоматери. Спустя некоторое время Василий очнулся и сел. - Голова не болит, касатик? - поинтересовалась бабка Варвара. - Есть немножко, - хмуро отозвался он. - Стакан возьми. Василий взял обеими руками стакан с водой, но ее цвет не изменился. - Вода... - радостно сказал он, делая глоток. - У-у-ух! - сказал он затем, выпучив глаза. Бабка забрала стакан, задумчиво понюхала и, обмакнув палец, лизнула. - Восемьдесят три градуса, - профессионально оценила она. - Что там? - спросила Hаташа. - Шш... Сс... Самогон! - отдышался, наконец, Василий. - Правее надо было брать, - заключила бабка, глядя в мутные глаза. - Дай-ка, дочка, сапог... Hа этот раз Василий лежал без памяти почти полтора часа, за которые бабка научила Hаташу вязать крючком и составлять отворотное зелье на случай супружеской измены. Hаконец, он открыл глаза, и взгляд его был необыкновенно ясным. Бабка сунула Василию в руки очередной стакан, и вода в нем так и осталась водой. - Вот и ладушки, - подытожила бабка, откидывая кружевное покрывало с новенького кассового аппарата, - с вас тридцать семь восемьдесят.