МИД, Кремль, кувейтский кризис - [6]

Кувейт, однако, не дрогнул. Он ограничился тем, что направил в арабские страны своих эмиссаров для разъяснения ситуации, а в письме в ЛАГ выразил удивление и возмущение по поводу «безосновательных» утверждений со стороны «братского Ирака».

Состоявшаяся 25–27 июля в Женеве сессия ОПЕК, идя навстречу требованиям Ирака и Ирана, приняла решение о повышении цен на нефть до 21 доллара за баррель, а Кувейт и ОАЭ обязались соблюдать выделенные им квоты добычи нефти. Но это не снизило накала яростной риторики Багдада в адрес этих двух стран в последние дни июля.

В преддверии агрессии

В столицах арабских стран и на Западе с возраставшим вниманием следили за набиравшей обороты кампанией давления на Кувейт и ОАЭ. У некоторых, видимо, наиболее прозорливых она вызывала тревогу. Например, еще в мае, находясь в Москве, госсекретарь по иностранным делам Туниса Хабиб Бен Яхья в разговоре со мной назвал складывающуюся ситуацию взрывоопасной. Он считал, что если арабы не подойдут к ней «с умом», то взрыв случится гораздо раньше, чем многие предполагают. Преобладало, однако, мнение, что все как-нибудь рассосется и уладится, считалось, что кувейтяне в очередной раз откупятся от нахрапистого соседа.

Естественно, тема ирако-кувейтских разногласий была предметом и моих бесед с послами обеих стран в Москве. И поскольку каждый из них будет не раз фигурировать на страницах этой книги, несколько слов об этих дипломатах. С обоими я познакомился одновременно, когда они, в сопровождении представителя ЛАГ, явились ко мне 23 мая 1990 года объясняться по поводу растущей эмиграции советских евреев в Израиль. Кувейтянин пришел в качестве дуайена арабского дипкорпуса в Москве, а иракец – как представитель страны, где собрался арабский саммит. Потом у нас было много встреч по иным поводам – так что у меня сложилось достаточно определенное представление о каждом.

Посол Ирака Гафель Джасем Хусейн в беседах со мной был всегда строго официален, никогда не затрагивал в разговоре никаких тем, кроме тех, ради которых пришел, и, казалось, ставил своей задачей обойтись минимумом слов при выполнении поручений. Чувствовалось, что все им произносимое взято слово в слово из полученной инструкции. А если я просил его прокомментировать им же сказанное, то в ответ чаще всего звучало повторение тех же самых слов. Равным образом он был предельно лаконичным и в тех случаях, когда разговор происходил по моей инициативе. Живого, непосредственного обмена мнениями не получалось. Посол упорно видел себя лишь в качестве передаточной инстанции. Средних лет, сухощавый, неизменно застегнутый на все пуговицы (в прямом и переносном смысле) – таким запомнился мне посол Ирака. В тоже время мне было известно, что с моими подчиненными при посещении Управления стран Ближнего Востока и Северной Африки он вел себя иначе: бывал высокомерен и резок.

Посол Кувейта Абдулмохсин Юсеф аль-Дуэйдж являл собой как бы противоположенность иракцу. Немного его помоложе, он производил впечатление очень жизнелюбивого человека, эмоционального, общительного, динамичного, с хорошо развитым чувством юмора. Он уже довольно давно находился в Москве, говорил по-русски, и среди москвичей, в том числе мидовцев, у него было немало не просто знакомых, а хороших друзей, которых, кстати сказать, он не забыл, когда перестал быть послом в нашей стране. Оказавшись, как и я, послом в Канаде, он продолжал оттуда наезжать в Москву, испытывая по ней настоящую ностальгию.

Вернусь, однако, к существу вопроса. Говоря о ситуации в нефтяных делах, посол Ирака делал упор на ущербе, который его страна несет из-за низких цен на нефть. Их падение он объяснял неким «темным планом», исполнителями которого выступили Кувейт и ОАЭ. По его словам, иракское руководство рассматривает несоблюдение данными государствами квот нефтедобычи как «откровенный заговор» с целью ослабить финансовые возможности таких арабских стран, как Ирак, Ливия, Алжир.

Посол Кувейта, со своей стороны, отводил как беспочвенные иракские обвинения в совершении Кувейтом экономических диверсий, упирая на большую помощь, которую его страна неизменно до этого оказывала Ираку. Причину обострения посол видел в том, что Багдад давит на его страну, преследуя цель списать многомиллиардные долги и получить новые кредиты. По словам посла, иракское руководство обращалось к Кувейту за деньгами всего за неделю до распространения на сессии ЛАГ обвинений в адрес его страны. Признав, что Кувейт отказался аннулировать иракские долги, посол подчеркивал, что его руководство положительно реагировало на просьбу о новых кредитах, оговорив лишь, что технически они должны предоставляться через арабский Фонд экономического развития. Что же касается пограничной проблемы, то Кувейт, по словам Дуэйджа, вполне удовлетворен согласием Ирака искать ее решение в рамках ЛАГ. Сославшись на контакты кувейтского посольства в Вашингтоне с Белым домом и госдепартаментом, Дуэйдж сказал, что по американским прогнозам Саддам Хусейн навряд ли предпримет шаги в направлении дальнейшей эскалации. Этот разговор с послом у меня состоялся 23 июля.