Мичурин - [22]

Каталог скромного садового заведения, каким располагал в то время Иван Владимирович, он превратил как бы в свой особый печатный орган, как бы в трибуну нового русского садоводства…

Не говоря уже о том, что очень много рисунков для этого каталога Мичурин выполнял собственноручно, проявляя прекрасные способности рисовальщика, он каждому новому выпуску каталога предпосылал глубокие, всесторонне продуманные, проверенные на опыте и горячо изложенные мысли.

Бережно нес он в козловскую типографию подготовленные к печати листы, сам следил за набором всего текста, за клишировкой рисунков. И совсем непохожи были его каталоги на рекламные издания садовых промышленников. Он выступал с этих страниц не как коммерсант, а как учитель.

Годами, десятилетиями выношенные мысли звучали с этих страниц. А фотографии и рисунки, воспроизведенные в каталоге, наглядно свидетельствовали о том, что удалось ему сделать за полвека жизни на путях неутомимых исканий.

«Никакой сорт иностранного происхождения, если он не имел еще на родине способность выдерживать понижения температуры, равные бывающим, у нас, не может акклиматизироваться путем переноса готовых растений, черенков, отводков…», — утверждал он, например, в своем каталоге за 1903 год.

«Поэтому убеждаю не обманываться ложной надеждой акклиматизировать тот или другой сорт, раз уж заявивший свою невыносливость в вашей местности, ибо в результате будут лишь одни напрасные потери труда и времени. Я не рутинер и вышеприведенным вовсе не хочу сказать, чтобы вы отказались от усилий завести у себя лучшие сорта плодовых деревьев…»[26].

Обращаясь через свой «печатный орган» к садоводам, он всегда сохранял присущую ему суровость и серьезность.

«Напротив, я прямо утверждаю, что мы должны общими усилиями итти вперед в деле улучшения как по качеству, так и по количеству сортов плодовых растений нашей местности… Мы же готовы весь век пестаться с Антоновкой и Анисом, посланными нам случайно судьбой»[27].

Разве это не голос наставника, имеющего о многом сказать своим ученикам! Он не только критикует отсталость садоводческой мысли, рутину и ошибки, свойственные его коллегам-садоводам, но и указывает новый правильный путь, к которому он пришел в результате многолетнего опыта.

Эти призывы Мичурина относятся к тому времени, когда среди садоводов-промышленников России царила безудержная погоня за наживой.

Козловский садовых дел предприниматель мосье Дюльно, например, не жалел денег на рекламу, чтобы сбыть нередко совершенно негодные саженцы.

Беззастенчиво обманывали неопытных садоводов Севера, высылая им заведомо неморозостойкие сорта, даже такие солидные фирмы, как воронежский Рамм, киевский Мейер, курский Гангардт…

Конечно, всем им весьма не по вкусу было новаторство Мичурина.

Сначала Мичурина игнорировали, пытались сразить его пренебрежением, равнодушием, а потом начали вести против него гласную и негласную войну, изображая мысли и призывы его как «ересь» в садовом деле.

Медленно пробивали себе путь его взгляды и идеи сквозь рутину и косность, преодолевая недоверие и сомнения новичков, враждебность садовых коммерсантов и высокомерие признанных «авторитетов».

Бывали случаи, когда тысячи разосланных Мичуриным по России садовых каталогов давали ему всего лишь каких-нибудь полдесятка заказчиков.

В одном из своих дневников за эти годы он сделал такую курьезную и вместе с тем поистине трагическую запись:

«Давать заведомо добросовестным проводникам, кондукторам и разносчикам яблок до 20 тысяч сокращенных каталогов для раздачи в поездах. От раздачи 20 тысяч каталогов можно получить около ста заказчиков…»

Он, энтузиаст садоводства, поставивший своей целью обновление облика родной земли, вынужден был силой обстоятельств бросать семена своих мыслей в виде двадцати тысяч садовых каталогов и скромно ждать от огромного этого посева… всего-навсего какую-то сотню заказчиков. Да что ждать! — мечтать об этом, как об огромной удаче…

Так сложна, так напряженно трудна была его жизнь в ту далекую пору, в обстановке непонимания, пренебрежения и враждебности со стороны коллег по садоводческой деятельности, в обстановке полного равнодушия и безразличия со стороны тогдашнего правительства России…

VIII. БОРЬБА ПРОДОЛЖАЕТСЯ

Нелегко досталось зеленым питомцам Мичурина переселение из Турмасова на новое место. Немало гибридов выбыло из реестра. Но Иван Владимирович не унывал, отмечая эти очередные потери. Он держал в голове только одну думу:

— Неженок в питомнике быть не должно…

Решалась задача великой важности: быть новому или не быть. Мичурин не мог мириться с половинчатым решением своей задачи. Как настоящий революционер науки, он ставил себе высшую программу, программу-максимум. Наилучшие по качеству сорта должны были быть созданы для России. В Турмасове на пышном черноземе один из самых ценных для Мичурина гибридов — Кандиль-китайка, полученный им в 1894 году, год от году терял выносливость своей матери — Китайки. В отношении морозостойкости он становился похожим на Кандиль-синап. Маточное дерево его постепенно слабело. Пожалуй, как раз это сильнее всего и удручало Ивана Владимировича в Турмасове. Об этом