Мичман Хорнблоуэр. Лейтенант Хорнблоуэр - [137]

На мгновение наступила тишина. Каждый из них, со своей точки зрения, заново переживал ужасные минуты, когда «Гадитана» взяла «Славу» на абордаж и испанцы падали под безжалостными ударами.

— Про следственную комиссию вы, конечно, знаете, — спросил Буш. Мысль об этом закономерно вытекала из предыдущих.

— Да. А вы как узнали?

— Только что заходил Когсхил, предупредил, что я буду давать показания.

— Ясно.

Опять наступила тишина, более напряженная, чем прошлый раз: оба думали о предстоящем испытании. Хорнблауэр сознательно прервал ее.

— Я собирался сказать вам, — произнес он, — что мне пришлось заменить на «Славе» тросы рулевого привода. Оба старых износились — слишком большая нагрузка. Боюсь, они идут под слишком острым углом.

Это вызвало технический разговор, который Хорнблауэр поддерживал, пока ни пришло время уходить.

XVI

Следственная комиссия была обставлена совсем не так торжественно и пугающе, как трибунал. Ей не предшествовал пушечный выстрел, капитаны, составляющие комиссию, были в повседневной форме, а свидетели давали показания не под присягой. О последнем обстоятельстве Буш забыл и вспомнил, лишь когда его вызвали.

— Пожалуйста, сядьте, мистер Буш, — сказал председательствующий. — Насколько мне известно, вы все еще слишком слабы от ран.

Буш проковылял к указанному ему креслу, — еле-еле добрался до него и сел. В большой каюте «Славы» (когда-то здесь лежал, дрожа и рыдая от страха, капитан Сойер) было удушающе жарко. Перед председателем лежали судовой и вахтенный журналы, а в том, что он держал в руках, Буш узнал свое собственное донесение, адресованное Бакленду и описывающие нападение на Саману.

— Ваше донесение делает вам честь, мистер Буш, — сказал председатель. — Из него следует, что вы взяли штурмом форт, потеряв убитыми всего шесть человек, хотя он был окружен рвом, бруствером и крепостным валом и охранялся гарнизоном из семидесяти человек и двадцатичетырехфунтовыми орудиями.

— Мы напали на них неожиданно, сэр, — сказал Буш.

— Это и делает вам честь.

Вряд ли атака на форт Самана была для гарнизона большей неожиданностью, чем для Буша эти слова: он готовился к чему-то гораздо более неприятному. Буш взглянул на Бакленда, которого вызвали прежде. Бакленд был бледен и несчастен. Но Буш должен был сказать одну вещь прежде, чем мысль о Бакленде отвлекла его.

— Это заслуга лейтенанта Хорнблауэра, — сказал он. — План был его.

— Это вы весьма благородно изложили в вашем донесении. Могу сразу сказать, что, по мнению нашей следственной комиссии, все обстоятельства, касающиеся атаки на Саману и последующей капитуляции, отвечают лучшим традициям флота.

— Спасибо, сэр.

— Переходим к следующему. К попытке пленных захватить «Славу». Вы в это время исполняли обязанности первого лейтенанта судна, мистер Буш?

— Да, сэр.

Отвечая на вопросы, Буш шаг за шагом проходил события той ночи. Под руководством Бакленда он нес ответственность за организацию охраны и питания пленных. Пятьдесят женщин — жены пленных — находились под охраной в мичманской каюте. Да, трудно было следить за ними так же тщательно, как за мужчинами. Да, он прошел с обходом после отбоя. Да, он услышал шум. И так далее. «И вас нашли среди убитых, без сознания от полученных ран?»

— Да, сэр.

Молодой капитан со свежим лицом, сидевший в конце стола, задал вопрос:

— И все это время, до самой своей гибели, капитан Сойер был заперт в каюте?

Председатель вмешался.

— Капитан Хибберт, мистер Бакленд уже просветил нас касательно нездоровья капитана Сойера.

Во взгляде, который председатель устремил на капитана Хибберта, чувствовалось раздражение. Вдруг перед Бушем забрезжил свет. У Сойера остались жена, дети, друзья, которым нисколько не хотелось привлекать внимание к тому, что он умер сумасшедшим. Председатель комиссии, видимо, действовал под строгим приказом замять эту сторону дела. Теперь, когда Сойер отдал жизнь за отечество, председатель будет приветствовать вопросы такого рода не больше, чем сам Буш. Вряд ли и Бакленда очень настойчиво об этом расспрашивали. Его несчастный вид, вероятно, проистекал от того, что ему пришлось описывать свою бесславную роль при захвате судна.

— Я полагаю, джентльмены, ни у кого из вас больше нет вопросов к мистеру Бушу? — спросил председатель. После этого задавать вопросы было уже невозможно. — Позовите мистера Хорнблауэра.

Хорнблауэр поклонился следственной комиссии. У него было бесстрастное выражение лица, которое, как знал теперь Буш, скрывало бушевавшие в нем чувства. Хорнблауэру, как и Бушу, задали несколько вопросов о Самане.

— Нам сказали, — заметил председатель, — что атака на форт и установка пушки на перешейке были вашей инициативой?

— Не понимаю, почему вам так сказали, сэр. Всю ответственность нес мистер Бакленд.

— Не буду настаивать, мистер Хорнблауэр. Я думаю, все мы поняли. Давайте послушаем, как вы отбили «Славу». Что привлекло ваше внимание?

Потребовались долгие и настойчивые расспросы, чтоб вытянуть из Хорнблауэра эту историю. Он услышал пару ружейных выстрелов, забеспокоился, увидел, что «Слава» привелась к ветру, и понял, что произошло нечто серьезное. Тогда он собрал команды с призов и взял «Славу» на абордаж.