Mi Lucha - [6]
Гитлер мучительно застонал:
– О, черт! У меня ведь и подозрения были. Мне даже однажды пришло в голову не идти за пивом, а за дверью постоять. Как мой сосед тогда сделал. К его жене пришел молодой любовник, когда он пошел за пивом. Но он не пошел за пивом, а за дверью стоял и видел, как все происходило. И тогда он обоих убил топором, а после пошел за пивом. Тут его и арестовали.
– Ну и хорошо, что ты до этого не додумался, Адольф! Тогда бы все твои художественные таланты проявились только в тюремных плакатах. И мы не сидели бы здесь с тобой в этом прохладном и солнечном, этом весеннем Париже, который весь засыпан нежным цветочным снегом… А все потому, что товарищу Лучо пришла в голову гениальная идея. Когда он узнал, что наш агент отстрелил этой женщине голову прямо в процессе минета, он приказал срочно ее заменить. Не голову, конечно, а женщину. Мы быстро нашли одну похожую в Гамбургском борделе. А эту так и зарыли в котельной. Вернувшись после своей агитационной поездки по деревням, ты вытащил из петли уже нашу Мицу. А останки твоей и до сих пор покоятся в подвале того самого дома…
Гитлер содрогнулся. Он вспомнил странный сладковатый запах, который время от времени возникал на кухне и в кладовке, что, в конце концов, и привело его к мысли продать дом…
– Вот-вот! – сказал Генрих. – Ты еще несколько лет топтал эти половицы, дышал ее бренным телом… А тогда…
В его сознании будто стал рушиться город, выстроенный за многие годы. Все нелепости, несуразности его семейной жизни, все странности его жены, какие-то неразрешимые мелочи, – все вдруг осветилось внезапным светом и слиплось мгновенной истиной. Гитлер сорвал с себя салфетку, уперся обеими руками в стол, поднимаясь, но тут что-то твердое легко ткнулось ему в бок… Сальвадоре привел в действие парализатор.
Париж – Гавр
Снилось, будто он стоит на вершине гигантской ступенчатой пирамиды, сложенной из шершавого серого камня. Кто-то сжимает его руку. Гитлер поворачивает голову… Товарищ Лучо!
Его лицо неразборчиво, будто написано кубистом: нос вылезает на лоб, рот поворачивается, превращаясь в женский половой орган, а живые глаза, раздвигающие эту бездарную геометрию, явно вырваны из черепа Генриха Геблербухера…
– Вся эта земля, насколько хватает глаз – моя! – говорит Император. – И дальше, на юг, до пролива Дрейка, И на север, пока до Нью-Йорка, но через полгодика мои люди возьмут весь континент, от острова Сейки до Огненной Земли. Это орда, орда, хорошо управляемая орда… Все это будет также и твоим, милый Адольф! Видишь, как все оно плывет, качается… От тяжелой поступи Кецалькоатля дрожит земля. Черные тараканы бегут, забираются в последние мировые щели…
Тут Гитлер заметил, что пирамида действительно шевелится, по ее граням стекает песок, катятся мелкие черные камешки… Вдруг что-то выпало из широкой штанины товарища Лучо и запрыгало по ступенькам, громко и часто стуча…
– Что это? – холодея от необъяснимого ужаса, прошептал Гитлер.
– Хуй, – тихо и серьезно ответил товарищ Лучо.
– Нет, – тут же возразил внезапно возникший Генрих. – Это всего лишь – баварская задница.
Генрих потянул Гитлера за руку, вывалив его тело из сна. Гитлер лежал на полу, каком-то деревянном решетчатом полу… Все вокруг плавно и медленно качалось. Гитлер сел. Качка не прекратилась, став достоянием реальности. Он был на судне, в открытом море.
– Это небольшая прогулочная яхта, – пояснил Генрих, заботливо расставляя на рундуке приборы для завтрака. – До Гавра мы добрались на автомобиле. Какие виды нам открывались! Жаль, что ты всего этого не видел, Адольф… Ты сидел в багажнике – ловко устроился, надо сказать!
– Я помню… В кафе…
– Ох, уж это парижское кафе… Или даже небольшой ресторанчик. Это было очень, очень давно – вчера… Кстати, тебя пришлось оттуда выносить, и милая официантка, спелый плод унылой мастурбации Лиотара, подумала, что ты просто очередной кислокапустный пьяница… А ты пописать не хочешь? Умыться со сна?
– Непременно. Где здесь у вас камбуз?
– Гальюн, Адольф! Это тот же камбуз, но только наоборот. Наверх и направо. Хотел бы я знать, кто ее дрючил сегодня ночью?
Гитлер поднялся по крутой лестнице – трап, по-морскому она называлась – споткнулся на верхней ступеньке, засучил ножками…
На палубе никого не было. Во все стороны простиралась серая, сморщенная крупной рябью вода. Впервые за эти мучительные дни Гитлер ощутил себя одиноким.
Гальюн на судне был выстроен будто специально для маленьких людей и по форме напоминал четвертушку яблока, если смотреть на нее изнутри, с позиции червяка. Взгляд привлекла маленькая книга, небрежно брошенная на деревянную полку. Гитлер посмотрел: Mi Lucha. Это было точно такое же издание, что и в поезде, причем, его разорвали чуть ли ни на тех же самых страницах.
Я больше не мог терпеть эту грязную древнюю шлюху и все чаще думал о Мексике, словно о юной упругой девственнице. Но я не хотел и не мог бросить Европу просто так, тихо и незаметно, словно какой-нибудь отчаявшийся еврейский эмигрант. Старая потаскуха сама должна была отвергнуть меня, изгнать с позором, ужаснувшись моей очередной сюрреалистической выходке…
Глубокой зимней ночью на улице обнаружен труп бомжа, в то же время в городе пропал приезжий бизнесмен. Оба события как-то связаны, поскольку и убитый, и пропавший были одеты совершенно одинаково. Следователь Пилипенко в недоумении, а его друг, независимый журналист Жаров, просто потрясен: видеокамера ночного магазина зафиксировала таинственную фигуру, которую можно считать призраком убитого, если, конечно верить в то, что призраки на самом деле существуют. Только вот в чем нелепость: «призрак» появился в городе за несколько часов до того, как сам человек был убит…
На многолюдном пляже произошло странное событие: к берегу подошла неуправляемая яхта. Похоже, что экипаж спешно покинул судно, спасаясь от чего-то ужасного: об этом говорит и отсутствие надувной шлюпки, и загадочная запись в бортовом журнале, и совсем уж немыслимое – кофейник, кипящий на плите… Журналист Жаров вспоминает трагедию знаменитой бригантины «Мария Целеста», тайна которой так и осталась неразгаданной, но вскоре на одной из городских квартир находят труп хозяина яхты и к делу подключается следователь Пилипенко.
В курортном поселке работает аттракцион – лабиринт с пластиковыми стенами. Территория незначительная – с волейбольную площадку. Тем более странно, что в этом скоромном лабиринте один за другим исчезают люди. Журналист Жаров откликается на просьбу своего друга, хозяина аттракциона, и лично обыскивает каждый закоулок лабиринта. Пропавшие посетители не найдены, зато обнаружен труп… Теперь дело попадает в руки следователю Пилипенко: за этими загадочными исчезновениями, которые журналист уже готов объяснить теорией разрыва пространства-времени, сыщик обнаруживает конкретную историю, кровавую и страшную, вполне в духе времени, связанную с действием определенных сил.
По городу ползут странные слухи: в сумерках на окраине появляется устрашающая фигура, чей вид приводит в трепет запоздалых прохожих. Что это – экзотическое животное, сбежавшее из зверинца, переодетый человек или не известное науке существо? Независимый журналист Жаров решает выследить монстра. Когда на пустыре находят истерзанный труп, за дело берется следователь Пилипенко. Он не верит в таинственного «Пустырника» и расследует преступление, совершенное реальными людьми, по самой традиционной причине. Невероятным кажется ему лишь способ, которым было совершено убийство: пожилая женщина приручила целую стаю котов и уверяет, что может управлять своим «войском» при помощи древней магии…
На окраине города обнаружено древнее захоронение. Это настоящая археологическая сенсация: в запечатанном склепе покоятся останки самого Овидия – великого античного поэта. Сотрудников экспедиции ожидает триумф, но события оборачиваются трагедией: археологи погибают один за другим. Независимый журналист Жаров предполагает, что столкнулся с настоящим проклятием, наложенным на гробницу, но его старый друг, следователь Пилипенко, уверен, что имеет дело с серией хорошо продуманных убийств. И все же: какова природа таинственных явлений в древнем могильнике? Что видел на дне ямы сторож – настолько ужасное, что его разум не выдержал этого зрелища?
Это история мужа и жены, которые живут в атмосфере взаимной ненависти и тайных измен, с переменным успехом создавая друг другу иллюзию семейного благополучия. В то же время – это история чуждого, инопланетного разума, который, внедряясь в сознание людей, ведет на Земле свои изыскания, то симпатизируя человеческой расе, то ненавидя ее. Пожилой профессор, человек еще советской закалки, решается на криминал. Он не знает, что партнером по бизнесу стал любовник его жены, сам же неожиданно увлекается сестрой этого странного человека… Все тайное рано или поздно становится явным: привычный мир рушится, и кому-то начинает казаться, что убийство – единственный путь к решению всех проблем. Книга написана в конце девяностых, о девяностых она и рассказывает.
История о том, как пятеро друзей, наших современников, оказались в древнем Риме, отчего довелось им пройти через разнообразные приключения — под девизом: наш человек нигде не пропадет, и вовсе не потому, что он никому не нужен.
Кто-то представляет себе время в виде прямой линии, устремленной из прошлого в будущее. Кто-то – в виде реки, ветвящейся и петлистой. Но в действительности это бесконечный каскад лабиринтов, и только счастливчики точно помнят, что было в предыдущем лабиринте, и только мудрецы прозревают, что произойдет в будущем… потому что прошлое и будущее могут варьировать в широком диапазоне.
Изящная альтернативная история на тему — что было бы, если бы великий русский писатель Антон Павлович Чехов не умер в 1904 году, а жил бы еще целых сорок лет.Как бы он принял революцию, большевиков, и Ленина? Какое влияние бы оказывал на умы и стремления своих современников?Примечание:Первая половина повести — отредактированные фрагменты эссе Сомерсета Моэма «Искусство рассказа».Впоследствии «Второе июля...» стало эпилогом романа «Эфиоп».
Ранний рассказ Василия Звягинцева. Позднее «Уик-энд на берегу» Звягинцев включил практически без изменений как небольшую историю в роман «Андреевское братство».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Читательской аудиторией книг серии «Ave Media» могут быть в равной степени люди образованные, знакомые с произведениями, которые автор использует как явления природы, так и молодые люди, не знающие предысторий действующих персонажей, поскольку книги именно так и написаны, что культурные ассоциации не являются главной и уж тем более единственной целью автора. В сущности, на своем идейном уровне — это книги о девяностых годах, о переломе, произошедшем в стране и в мире, написанные в причудливой форме аллюзий к мировой культуре, исторической реальности.Все события и персонажи серии вымышлены и любые совпадения с реальностью случайны.
Действие книг серии «Ave Media» происходит в пространстве, хорошо знакомом широкому читателю — в окультуренной среде масс-медиа. Перед нами разворачивается некое бурлящее сознание современного человека, где переплетаются хорошо знакомые сюжеты и образы, слухи и домыслы, реальные лица и выдуманные персонажи.Все события и персонажи серии вымышлены и любые совпадения с реальностью случайны.
В этой книге собраны авемедийные произведения исключительно из литературного ряда. Это и история о скромном цирковом служащем Гудвине, который в течение нескольких лет был безраздельным диктатором Изумрудного города, и очередное блестящее расследование Шерлока Холмса, в ходе которого он демонстрирует искусство дедукции своим молодым коллегам, а также встреча через тридцать лет Малыша и Карлсона, значительно потрепанных жизнью, как и сама крыша, где происходит это историческое событие.Все события и персонажи серии вымышлены и любые совпадения с реальностью случайны.
Действие произведений серии «Ave Media» происходит как в далеком прошлом, так и в современном мире. Само собой, что и персонажи могут носить имена ныне здравствующих или недавно почивших людей — хоть Ленина, хоть Леннона. Однако, как ни парадоксально это прозвучит, даже для данной книги справедливо следующее замечание: «Все события и персонажи серии вымышлены и любые совпадения с реальностью случайны…».