Мгновения жизни - [42]

Затем был подан клейкий рисовый пудинг, причем подан на ярких глиняных тарелках, среди которых не найти было двух одинаковых, — все они были собственноручно изготовлены и обожжены Робиной в их самодельной печи в дальнем углу сада. И тут взволновались все три спасенные из приютов для бездомных животных собаки, во всю прыть бросившись к дверям приветствовать очередную гостью. Ею оказалась Леонора, та самая сестра из Лондона. Она появилась в ворохе кружев, шалей и прочих предметов туалета, крайне непрактичных для путешествия на поезде, и со свертком на руках, в котором оказался ее ребенок Рори. Робина вскочила с места и исчезла в глубине дома. Впрочем, минуту спустя она вернулась в кухню, толкая перед собой большую старомодную детскую коляску. Она взяла Рори на руки и покрыла его поцелуями, прежде чем уложить спать. Грейс перенесла свое внимание на Леонору: волосы у сестры Эндрю были такими же золотистыми и вьющимися, как у брата, но намного длиннее — они доходили ей почти до талии. В глазах, близко поставленных, как у матери, притаилась настороженность. Казалось, они вбирали в себя все, ничего не упуская. Когда дело дошло до еды, Леонора лишь поковырялась в тарелке с салатом, отщипнув кусочек хлеба, и наотрез отказалась от клейкого пудинга. Нейл жаловался на новый набор студентов в колледже, и тут она заговорила, не обращая ни на кого внимания, словно все в кухне сидели молча и только и ждали, когда она откроет рот.

— Никто из вас не имеет понятия, каково мне приходится.

Грейс решила, что Леонора, должно быть, привыкла изрекать подобные сентенции вслух, поскольку никто не обратил на нее особенного внимания. Робина накладывала новую порцию пудинга на тарелку Нейла. У нее был такой мягкий и негромкий голос, у Робины, что собеседнику приходилось напрягать слух, чтобы расслышать ее. Она посмотрела на свою старшую дочь, сидевшую на противоположной стороне стола.

— Ты склонна слишком все драматизировать, дорогая. Всего неделю назад у тебя был вид влюбленной девчонки.

— Ты видишь только то, что хочешь увидеть. Я знаю, вы все считаете его мистером Совершенство в нашем несовершенном мире, но он совсем не такой.

— Перестань, ты же по-настоящему его любишь. — Эндрю поднялся с места, подошел к сестре, запечатлел на ее кудряшках поцелуй, а потом наполнил ее бокал. Он обернулся к Грейс: — Арчи и Леонора просто созданы друг для друга, это всем известно. — Рори в коляске испустил короткий вопль.

— Кому кофе, а кому чай? — пропела Робина. — Пожалуйста, перейдите в гостиную, а я пока приберусь здесь. Нет, Грейс, я сама управлюсь, мне нравится заниматься такими делами. А вы ступайте и отдохните. Затем вы сюда и пришли.

Остальные отправились на прогулку. Диван оказался таким мягким! На продавленных подушках сидеть было очень приятно. Грейс дремала, положив голову на плечо Эндрю, когда Робина вкатила тележку, на которой стояли кружки, чайник и кофейник.

— Молоко?

— Да, если можно, — кивнула Грейс.

— Сахар?

— Грейс предпочитает мед. — Эндрю поднялся на ноги. — Пойду принесу.

— Не стоит беспокоиться, — запротестовала Грейс, которой не хотелось причинять лишнее беспокойство, но он уже вышел в кухню.

— Почему же, если вам нравится мед, то не нужно от него отказываться, — заявила Робина, присаживаясь рядом с Грейс и поворачиваясь к ней лицом. — А теперь я бы хотела узнать о вас все. Я ведь вижу, что Эндрю сражен наповал. — Она взяла руки Грейс в свои. — Я хочу, чтобы мы с вами стали настоящими друзьями, вы и я. — В ее маленьких глазках цвета кайенского перца появилось озабоченное выражение, и она несильно сжала шершавые руки Грейс своими мягкими ладошками. — Эндрю говорил нам, что ваша мать умерла, когда вы были совсем маленькой.

Грейс кивнула.

— Но вскоре у меня появилась миссис Шилд, моя мачеха, она сделала все, что было в ее силах, чтобы заменить мне маму.

— Пусть так, все равно это не одно и то же. А потом умер и ваш отец.

— С ним случился сердечный приступ.

— О Боже! Какой ужас.

— Вы правы. Мне почему-то кажется, что он устал от бесконечных попыток найти компромисс между тем, кем он желал быть сам, и тем, кого хотели видеть в нем его жены. — Непонятно почему Грейс вдруг охватило чувство стыда, словно это ее беспечность привела к потере стольких родственников.

Робина отпустила ее руки.

— Ох, моя дорогая, я расстроила вас. Я слишком прямолинейна.

В комнату вернулся Эндрю.

— Грейс не нравится, когда ее жалеют, — предупредил он. Он положил мед в крошечную стеклянную вазочку, и Грейс улыбнулась ему, думая о том, что не припоминает, когда за ней последний раз вот так заботливо ухаживал мужчина.

— Нет, нет, твоя мама очень добра. Я ценю участие. Я бы просто свихнулась, если бы за все эти годы мне никто не посочувствовал бы. Просто иногда мне кажется, что обо мне судят по тому, чего я лишилась, а не по тому, что у меня есть, и какая я сама. Мне нравится думать, что меня ценят ради меня самой.

Воцарилось молчание, которое прервала Робина:

— Вы совершенно правы.

Эндрю благодарно улыбнулся матери и пробормотал:

— Ох, Грейс! — Ей понравилось, как он сказал это: получалось, что, хотя от нее можно было ждать любых сюрпризов, она все-таки умная и интересная. Это был достаточно неожиданный поворот, обычно ее не считали ни умной, ни интересной. — У тебя так хорошо получалось, — продолжал он. — Целое предложение о своих чувствах, безо всяких дурацких шуточек, а потом ты взяла и все испортила. Перестань сражаться хотя бы на время. Позволь другим помочь тебе. — Он перегнулся через спинку дивана и поцеловал ее в щеку, его губы оказались в такой близости от ее губ, что она повернулась к нему, совершенно забыв о Робине. Но тут до ее слуха донесся звон посуды и голос его матери, говорившей: