Мгновения. Мгновения. Мгновения… - [20]

Вор

у нас в деревне!

Мерзкий человек!..

Мне стоять с ним больно.

Мне дышать — противно!

Пусть не станет вора на святой Земле!..»

Зашептались люди.

В общем, выходило:

кузнецу придется кончить жизнь в петле…

И тогда поднялся старец

(очень древний!)

От волненья вздрагивал седины венец.

Он сказал:

«Подумаем, жители деревни!..

Что украли?

Лошадь.

Кто украл?

Кузнец!!

Он у нас — единственный!

Нужный в нашей жизни.

Без него — погибель!

Бог ему судья…

Мы,

повесив вора, кузнеца лишимся!

Выйдет, что накажем

мы самих себя!

Вдумайтесь!..»

И люди снова зашептались.

Спорам и сомненьям не было конца…

И тогда поднялся самый главный Старец:

«Правильно!

Не надо вешать кузнеца!..

Пусть за свой проступок он заплатит деньги!..

А поскольку этот разговор возник, —

есть у нас два бондаря.

Двое!

И — бездельники!..

Лучше мы повесим одного из них…»

Умные селяне под домам расходятся.

Курят.

Возвращаются к мирному труду…

Кузнецом единственным

быть мне очень хочется!

Если ненароком

лошадь

украду.

Сказка о добром джинне

Олегу Рудневу

Джинн был добрым.

Из бутылки вылез,

а бутылку

подарил мальцу…

Стражники царевы подивились:

мимо них

шагнула тень

к дворцу.

Царь,

румяный, как шашлык по-карски,

глянул на волшебника хитро:

— Ты откуда взялся?

— Я?

Из сказки.

— А сюда зачем?

— Творить

добро,

— Значит, будешь требовать в награду

золотишко,

бархату аршин?

Может, дочку царскую?

— Не надо.

Ничего не надо.

Я же —

джинн.

Царь перекрестился на икону,

скипетром покачивая в такт,

и сказал сурово:

— Нет закону,

чтоб добро творили

просто так!..

Засмеялся джинн.

Подался в город.

И —

покрытый копотью лучин —

он сначала

уничтожил голод,

грамоте мальчишек научил,

лес дремучий вырубил без страха,

запросто остановил чуму…

Люди относились к джинну

странно

и не очень верили ему.

Их одно лишь интересовало:

— Все-таки скажи,

открой секрет…

Сам-то ты

неужто без навара?

— Я же джинн!

— Ну-у, это не ответ!

Не бывает так…

Добро приносишь.

Бедным помогаешь задарма.

Ничего себе взамен

не просишь…

Понимаешь? —

Дураков нема.

Джинн

засеял рожью поле брани.

(Люди ночью

эту рожь

сожгли.)

Рассыпал он истины.

(Не брали.)

Планетарий выстроил.

(Не шли.)

Джинна избегали.

Джинна гнали.

(Дважды

чудом спасся от толпы!)

Дружным хором

джинна проклинали

пасторы,

раввины

и попы.

Хаяли в костелах и в мечетях,

тысячами

шли на одного!..

Джинн бы умер

в тягостных мученьях,

если б

не бессмертие его.

И, устав от мыслей раздраженных,

плюнул джинн

на непонятный мир…

И решил он

разводить крыжовник:

ягоду,

в которой — витамин.

Для себя!..

Над хутором заброшенным,

над последней страстью чудака

плыли —

не плохие, не хорошие —

средние

века.

Отрывки из блокнота

* * *

Американская критикесса, серьезная дама: сейчас не пользуются популярностью пьесы в 3-х актах. Ибо у нас 1-актная жизнь.

* * *

У нас эпоха зрелищ без хлеба.

* * *

Из души, которая так слаба

я — по капле —

выдавливаю раба.

Раба —

и, значит, преступника —

выдавливаю, как из тюбика…

А он говорит мне,

как эхо судьбы:

— Послушай,

а если мы оба — рабы?

А что, если ты,

гордясь и сопя,

по капле выдавливаешь

себя?..

* * *

Сначала позвонил помощник Очень Важного Лица.

К телефону подошла жена. Помощник назвал ее по имени-отчеству и спросил: «Будет ли Ваш муж дома от 17 до 18 часов?.. Пожалуйста передайте, что звонили от такого-то…»

Приходишь домой и узнаешь эту новость. Делаешь равнодушный вид (мол, подумаешь, обычное дело). Хотя внутри что-то екает. Равнодушного вида не получается. Ждешь, волнуешься, — (почему?) — на часы поглядываешь чаще, чем нужно. (Ну почему? Бред какой-то! Не будь идиотом!..) Странная гордость, смешанная со страхом, охватывает тебя. (Дважды идиот!)

И вот — звонок. Вроде бы обыкновенный, но ты сразу догадываешься: оттуда… (Ах, телепат хреновый! Внебрачный внук Ванги…)

«Это такой-то?.. Здравствуйте! С Вами будет говорить…»

Дальше — небольшая пауза. Государственная тишина в трубке. А ты чувствуешь себя пацаном. (Господи, да что с тобой? Опомнись! У тебя же дети, внуки!..)

«Здравствуйте! Я хотел бы сердечно поблагодарить Вас за очень нужные стихи…»

Он продолжает говорить, а ты уже не ты, совсем не ты.

Лепечешь что-то в ответ и ощущаешь, как в тебе все виля ет!! И говоришь почему-то не своим голосом, каким-то бодро-пионерским, рапортующим. И фразы одна тупее другой! Но ты доволен, ты в восторге, ты счастлив!

Получается, что ты ждал этого звонка полжизни. Или — четверть. И вот пришел он — этот исторический миг. Ты заслужил! (Чего?) Ты дрожишь. (От чего, бедненький?)

Не знаю. Наверное, от рабства.

Заметили. Отметили. Оценили. (Что? кто?!) душе стыдно и возвышенно.

Почти сразу же понимаешь, что во что-то вляпался. То ли — в дерьмо, то ли — в варенье. И тебя не отпускает чувство мерзостной благодарности или благодарной мерзости.

О, как ты кивал во время разговора, стихотворец! Как замечательно ты кивал! Всем, чем мог, кивал! Как ты жаждал отблагодарить за высокую милость! (Раб! раб! четырежды — раб! ну, почему-у-у?!)

Такие мы.

А может, один я такой. Но до сих пор обидно.

* * *

Мы живем совсем не скучно.

Только запах, как от скунса.

* * *

…из-за отсутствия Моцарта

травят друг друга Сальери.

* * *

Вслушайтесь!

Вглядитесь!

Убивают

время.

Убивают время

сообща и в одиночку.

Будто бы друг с другом соревнуясь:

кто скорее?

Убивают в полдень.