Мгновения Амелии - [38]

– Нолан! – выкрикиваю я. – Нолан, что ты творишь?

Он резко поворачивает голову ко мне, и взгляд у него безумный.

– Уолли. – Он указывает на маяк. Я не слышу слова, только читаю по губам. – Я… не могу. Не могу сделать это.

Я щурюсь и в свете ударившей между волнами молнии замечаю пса, прижимающего свое длинное тело к двери маяка.

– Не могу, не могу, не могу, – причитает Нолан. Интересно, осознает ли он, что говорит.

Мысли возвращаются к Дженне, к оправданиям о случайной встрече с Эндсли на фестивале, которые я не хотела слышать. Она сказала, что у него случилась паническая атака, а я не поверила, хотела, чтобы она позвала меня.

Но при взгляде на Нолана, на его глаза, его беспокойство, я понимаю, что не смогла бы оставить его, даже если бы больше никогда не встретилась с Дженной. Мысль пугает, но, кажется, ветер, который сквозь ураган доставил до меня испуганный крик этого парня, теперь доносит фырканье подруги и на великолепную долю секунды ее уверенный голос.

«Амелия, не глупи. Теперь он твоя забота».

– Уолли! – кричу я. – Уолли, иди сюда!

Становится очевидно, что пес предпочтет умереть и наведываться призраком на маяк, чем поможет нам спасти его несчастную задницу. Я издаю стон.

– Отсюда не дотянуться! – кричу Нолану, хватаю его руку и тяну к маяку. – Не отпускай.

Когда я веду его вниз по неровной дорожке, Нолан начинает брыкаться и упирается пятками в песок.

– Не могу, – повторяет он, – не могу.

Я указываю на свои ноги.

– Я потеряла обувь. Одной мне слишком скользко идти. Я могу довести нас, но в качестве якоря мне нужен ты. Пойду первой и возьму его за ошейник, а ты не отпускай меня.

Взгляд Нолана мечется между мной и маяком, как загнанное в угол животное без возможности убежать.

– Я… не могу, – отрешенно бормочет он, – прости. Прости. Господи, прости. Прости, пожалуйста.

Его голос словно разбивается на миллионы острых осколков, парень переводит взгляд на волны, будто они затянут его в пучину и убьют… будто однажды такое произошло, а теперь его снова заставят тонуть. Его глаза застланы пеленой из слез и дождя, но в них виднеется и кое-что другое. Злость. Отчаянная злость. Она появляется только после долгих ночей, проведенных в горе, растерянности и сомнениях в том, как можно было поступить иначе, если бы было возможным спасти кого-то.

Я неожиданно догадываюсь: Нолан Эндсли тоже кого-то потерял. И могу поспорить, что это связано с водой.

Я сжимаю его ладонь, пытаясь привлечь внимание, но парень замер и не сводит глаз с озера, и мы теряем время. Я боюсь, что пес решит самостоятельно передвинуться, отчего его снесет потоком воды.

Нужно идти одной.

Ни в одной из прочитанных мною историй о крутых женщинах, приходящих на помощь, не было низкой, слабой и лишенной магических сил героини. И если подумать, то ни одна из них не рисковала жизнью для спасения дворняжки от гибели в пучине. Они были слишком умны для подобного.

Но я иду на это ради не Уолли. И вовсе не ради Эндсли.

Я иду на это ради парня, который снова сгорбился; который в момент, когда чудилось, что от горя разорвусь на части, показывал мне фотографии, пока паника не утихла.

Я иду на это ради Дженны. Потому что она первой пришла на помощь Нолану, а я должна закончить начатое ею.

Тело вибрирует после еще одного раската грома, а вокруг разносится завывание ветра. Я медленно продвигаюсь к маяку, ничего не говоря Нолану, но когда возникшая волна слегка ударяется об меня, не могу сдержать низкий звук, вырывающийся из гортани. Мне не за что ухватиться, нет возможности собраться с силами, так что остается думать о худшем и ждать, когда все прекратится.

Уолли лает, очевидно, от радости, что кто-то идет его спасать. Когда набегает следующая волна, замерев недалеко от дорожки, я цепляюсь пальцами ног за ее каменистую поверхность.

О мое плечо что-то ударяется, меня охватывает страх быть сброшенной вниз, но затем оно тянется к моей ладони.

Нолан зажмурился так, что веки превратились в щелки; видимо, если он не может полностью видеть ураган, то и тот не видит его.

– Не говори, что будем делать, – просит он сквозь сжатые зубы, – не надо.

По дорожке едва способен пройти один человек, так что с целью удержаться на ногах мы идем друг за другом. Каждый раз, когда нас задевает волна, Нолан вздрагивает, но не отпускает мою руку. Идти гораздо легче, когда рядом его крепкое тело, уравновешивающее мои покачивания.

Выступ не слишком длинный, но, кажется, проходит целая вечность, пока мы ползем по дорожке. Я продолжаю медленно продвигаться вперед, несмотря на то, что острые камни врезаются в мои огрубевшие ступни.

– Почти на месте, – кричу Нолану и осмеливаюсь взглянуть на него. Выражение его лица стало еще обреченнее, а глаза почти закрыты.

Наконец мы добираемся до съежившегося пса, который впервые с нашей встречи без энтузиазма относится к своему окружению. Он гавкает, слегка размахивая опущенным хвостом.

– Пошли, глупыш. – Я выплевываю попавшую в рот соленую воду и хватаю Уолли за ошейник. – Все будет хорошо. Сюда дошли, так что и назад вернемся, – громко обещаю и собаке, и ее хозяину, однако Нолан не отрывает взгляда от берега. – Вернемся, – повторяю, сжимая его ладонь. – Но тебе придется вести нас обратно.