Мгновение - [10]

Рун не совсем понял, что Венсан хотел сказать последней фразой, но прозвучала она жутковато.

– Всё, что я знаю – господин Крипалани был сам не свой в последние пару дней, – продолжал лаборант. – Засиживался допоздна, почти ни с кем не разговаривал… Может, и правда чувствовал приближение смерти.

– Давно это случилось?

– Недель за пять до вашего появления здесь. Он был замечательным человеком. Приветливым. Честным… – голос старика дрогнул, и на него стало вовсе жалко смотреть.

– Простите, месье Венсан, я не хотел вас расстраивать, – совершенно искренне сказал Рун, не ожидавший от лаборанта такой ранимости. – Простите моё любопытство. Я надеялся, что разговор с господином Крипалани кое-что прояснит в моей работе. Видимо, придётся искать другие пути.

– О да, если кто-то и знал о “Хроносе” всё, так это был Арджун Крипалани, – кивнул Венсан и вздохнул. – С его уходом работа над проектом почти встала и не сразу вернулась в прежнее русло. Но, может быть, вам сможет помочь герр Флагстад? Он ведь был главным помощником господина Крипалани.

– Я обязательно обращусь к нему, спасибо, – улыбнулся Рун, отметив про себя, что новый руководитель проекта и словом не обмолвился о своём предшественнике. – И ещё раз простите, месье Венсан.

– Да, не берите в голову, – старик махнул рукой и печально улыбнулся. – Это я стал излишне чувствительным. Годы берут своё, знаете ли. Всего хорошего, герр Этингер.

– До свидания.

Лаборант ушёл, а Рун продолжил путь в смешанных чувствах. Разговор с Венсаном встревожил его – теперь историку казалось, что в “Миллениуме” совершенно точно происходит нечто подозрительное. Внезапная смерть инженера, о которой даже местный завхоз не знает подробностей – это, по меньшей мере, странно. Со слов лаборанта выходило, что Крипалани был главным специалистом и чуть ли не идейным вдохновителем всего проекта. И ещё подозрительнее, что его личные данные исчезли из базы, будто он никогда тут и не работал.

“Амина права, – подумал Этингер. – Лучше не лезть в это дело. Уж слишком дурно от него пахнет. Да и вообще, надо отвлечься. Уйду-ка и впрямь пораньше, высплюсь как следует и завтра подумаю обо всём этом на свежую голову”.

Глава 5

Старинный поезд нёсся вперёд, стучали колёса на стыках рельс, поскрипывали деревянные панели обшивки. Рун сидел на самом носу и наблюдал, как исчезают под локомотивом шпалы. Они мелькали так быстро, что не было ни малейшей возможности отличить одну от другой, всё сливалось в размытое полосатое полотно с направляющими рельс. Рун знал, что так будет всегда – потому что этот поезд никогда не замедлит ход.

Казалось, это продолжается целую вечность. Новые участки железной дороги выныривают из тумана и исчезают под локомотивом, дым из котельной обволакивает состав, хвост которого теряется всё в том же мутном мареве. И стук, равномерный, ритмичный, так похожий на удары разошедшегося сердца, настойчиво лезет в уши, добирается до самих мыслей.

К этому звуку невозможно было привыкнуть. Рун вслушивался в него, надеясь расслышать нечто скрытое, сакральное, но добился лишь того, что негромкое постукивание стало отдаваться в ушах оглушительным грохотом. Истина так и не открылась ему. “Может и нет никакой истины?” – подумал он, глядя перед собой. Локомотив пожирал шпалы, грохотали колёса, а поезд мчал и мчал всё дальше, стремясь настигнуть отступающую полосу тумана.

Со стороны пустой кабины машиниста вдруг раздался пронзительный свист, Рун резко обернулся и…

Глаза распахнулись и уставились в кромешную темноту. Рука Этингера стискивала простыню, а сердце ухало в груди, как сумасшедшее.

Ледяные мурашки ещё бегали по спине, пока он приходил в себя и пытался понять, откуда взялось навязчивое чувство тревоги. Внезапно его осенило – уже четвёртый раз срабатывает звонок дверного коммуникатора. Рун посмотрел время: пол третьего ночи. “Чтоб вас каждую ночь так поднимали, террористы коридорные” – зло подумал он, садясь в кровати. Датчики отреагировали на движение, и в углах комнаты зажглась тусклая ночная подсветка. Потерев лицо, Этингер нехотя поднялся и направился к двери, на ходу поправляя пижаму. Он ещё тешил себя надеждой, что незваный гость не дождался ответа и ушёл, но звонок снова запиликал. “Вот и выспался”. Рун скрипнул зубами и провёл ладонью по двери, делая её прозрачной со своей стороны. По ту сторону стояла Амина. Она переступала с ноги на ногу и нервно теребила рукав рубашки. Хмыкнув самому себе, раздражённый историк отворил дверь со словами:

– А ты решила не откладывать встречу в долгий ящик, да?

– Услышал! Фух, – Канзи облегчённо выдохнула. – Надо поговорить.

И она вошла без спроса. Этингеру не оставалось ничего, кроме как пропустить гостью и закрыть дверь. Подавив раздражение, он извлёк из себя остатки вежливости:

– Пить что-нибудь будешь?

– Ай, нет, – отмахнулась Амина, но тут же передумала: – Хотя кофе не повредил бы, пожалуй.

– Кофе? – Рун усмехнулся. – Ты и без него искришь. Может, чашечку молока с мёдом?

Канзи одарила историка тяжёлым взглядом и простонала:

– Издеваешься? Я ещё не ложилась. Молоко с мёдом – это как раз то, чего мне не хватает до отключки.