Мгла - [76]

От молодых бедер исходил вкусный аромат.

— Автобуса долго не будет, — сказал Зудин.

— Я знаю, — улыбнулась девушка.

Рейндж Ровер немного продвинулся вперед.

— Чего же ты ждешь?

— Своего парня, — она пожала плечами.

— Должно быть наоборот.

— Я уже давно жду, — ее коленки снова нетерпеливо задвигались; она, словно изо всех сил сдерживала в себе нетерпение.

— Может, покатаемся? — он кивнул на соседнее сиденье.

Девушка видела его, как в клипе, в полутьме, мужественного и чувственного, с прядью волос, упавшей на бровь, взявшего ее своим голосом, как рукой. Она покрутила головой, но заулыбалась еще шире. Зудин продвинулся немного и поравнялся с ней.

— Так и будешь стоять? А если он не приедет?

Она сжала кулачки.

— Давай, покатаемся. Обещаю вернуть тебя на это же место. Или куда скажешь.

Она продолжала улыбаться, а Рейндж Ровер постепенно удалялся.

— Он не придет, а ты так и будешь стоять, а потом пойдешь домой. Скучно же! — Зудин сделал музыку громче.

— Вас, наверное, дома жена ждет, — сказала девушка.

— Не слышу!

— Вас дома жена ждет?

— Чего?

Она подошла к машине и наклонилась, чтобы видеть его лицо. Зудин улыбался и двигал бровью. Девочка была совсем юной. Она отвела от лица темное каре.

— Мне немного страшно садиться в машину к незнакомому мужчине.

— Да брось! Я добрый! Обещаю, что все будет хорошо. Со мной ты в безопасности. — Он проехал еще один метр.

— А вы где живете?

— Там. Поехали!

Сзади начали сигналить.

— Поехали, а то меня сейчас вместе с машиной на газон переставят!

Девушка засмеялась и посмотрела на машины, сгрудившиеся позади Рейндж Ровера.

— Сейчас появится твой парень, и мы точно никуда не поедем!

Она оглянулась, взялась за ручку и оказалась в салоне, громко хлопнув дверью.

— Простите! — она вжалась в кресло.

— Все нормально! — Зудин тронулся. — Меня Роман зовут, а тебя?

— Даша.

Она была невысокой. Он оглядел ее, задержав взгляд на ляжках, они оказались действительно хороши. Груди были маленькие, а ляжки полненькие, круглые, как раз какие ему нравились. Даша сдвинула коленки и, взявшись за край платья, потянула его вниз. Он видел, что она ужасно трусит и волнуется под его плотоядным взглядом.

— Даша, ты очень красивая, — сказал Зудин.

— Спасибо! — она заулыбалась широко, глупо.

Она глядела, как щенок, который ждет, что с ним будут играть.

— Ты долго стояла на остановке?

— Полчаса.

— Ого! И стояла бы еще?

— Не знаю. Не хочется домой.

— Часто он так с тобой поступает?

— Не часто, но бывает.

— Он тебя не любит. Я бы ему морду набил.

— Он хороший, просто у него есть один минус. Он очень любит свою машину.

— Больше, чем тебя? Какая у него машина?

— Жига девяносто девятая. Ей уже двадцать лет. Он купил ее за десять тысяч, и постоянно делает. Она постоянно ломается, а он ее постоянно делает. А потом мы катаемся.

Зудин захохотал.

— Сколько ему лет?

— Двадцать один.

— А тебе?

— Семнадцать.

— Ты любишь его?

Даша посмотрела вперед и пожала плечами.

— Не знаю. Нет, наверно.

— Почему не бросишь его?

Она вздохнула.

— Не знаю. Брошу, когда встречу другого, кого полюблю.

— Вы как встречаетесь, ходите, взявшись за ручки, или по-взрослому?

— Что вы имеете в виду?

— Вы занимаетесь сексом?

— О таких вещах не спрашивают.

— Ты несовершеннолетняя. Может, ты девочка.

— Нет, конечно!

— То есть вы занимаетесь сексом?

— Да, — выдавила она.

— Тебе это нравится?

— А кому не нравится? Я не буду отвечать на такие вопросы.

— Да ладно тебе! — он рассмеялся. — Хорошо, давай поговорим о чем-нибудь другом.

— Мне нравится эта музыка, можно сделать погромче?

Зудин сделал громче, прибавил низов. Даша расслабилась, перестала держать колени вместе. Она была похожа на мальчишку. На ее милом личике появилась улыбка. Ее рука лежала на подлокотнике, он заметил, что у нее обгрызенные ногти. Но это не оттолкнуло его.

— Тебе нравится эта музыка? — спросил Зудин. — Но она не современная, даже я намного моложе ее.

— Ну и что! Она красивая.

— А что ты чувствуешь, какое впечатление она на тебя производит?

Даша пожала плечами, села прямей и посмотрела на него.

— Ну, не знаю… Мне кажется, она подходит для этого момента.

— Ты понимаешь слова?

— Нет.

— Она романтичная?

Даша задумалась.

— Ночь. За окном идет дождь. Дождь успокаивает, — заговорил он, как будто рассказывал сказку.

— Даже гром не страшный, гром тоже успокаивает… — сказала она.

— Как будто ты в нежных объятиях. Тебе хорошо в этих объятиях, — продолжал Зудин. — Нет ничего, кроме успокаивающего дождя и объятий. Тебе очень хорошо, ты чувствуешь желание… Закрываешь глаза, и тебе кажется…

Даша посмотрела на него.

— Классно рассказываете…

— Романтично?

— Да.

— На самом деле, это песня про серийного убийцу.

— Правда? — испугалась она.

— Я сам удивился, когда вслушался в слова. Но — да.

— Никогда бы не подумала.

— Это очень известная вещь.

— Да?

— Doors, Джим Моррисон.

— Не слышала.

— Американская рок-звезда шестидесятых, поэт, бунтарь, кумир молодежи. Входит в так называемый клуб двадцать семь.

— Какой клуб?

— Двадцать семь. В этом клубе те, кто умер в двадцать семь лет.

— Мне понравилась мелодия, а на того, кто ее сочинил, мне посрать, — сказала Даша.

Зудин засмеялся.

— Тебе не жалко его?

— Не-а. — Она смотрела на него совершенно серьезно, а он хохотал от ее детской непосредственности.