Мгла - [4]

… Что за дела? Я остановился, прислушиваясь и пытаясь определить, откуда порыв ветра принес этот испуганный женский крик и какое-то невнятное: не то рычание, не то скулёж… О, кажется, понял! Определив примерное направление — двинулся на звуки. Не шибко хотелось ввязываться в чужие непонятки, особенно в моём нынешнем физическом состоянии, но и пройти мимо, сделав лицо полукедом, я не мог. Вот такой вот я дуралей, наверное. Но уж, что выросло — то выросло, как говорится. На ходу достал дубинку и для пробы, резким движением руки, раскрыл её. Так, на всякий случай. Вроде всё норм. Угу и до места, похоже совсем уже недалеко. Давай помалу, Егорий. Не спеша. А то успеешь!

Ну и что тут у нас? Твою же маму двоюродную! «Приплыли — танцуем девочки!» Не скучно здесь, однако. А вписываться — надо!

…Немаленькая стая в край охреневших уличных псин, голов на восемь, загнала какую-то дамочку на дерево, и колготилась под ним, взбалмошно суетясь и взрыкивая. Причем все особи были, как специально отобраны в собачьем военкомате: одна к одной, достаточно крупные для дворовых собак экземпляры. Все до единой. Нетипично. Обычно стаи бродячих псов разношерстны и разнородны: есть более крепкие и рослые — вожаки и «торпеды», но и шакалистых хилых доходяг в любой стае хватает. А тут: прямо собачий спецназ какой-то в карусели вокруг дерева кружится. Если не разбегутся, то одной дубинкой тут не обойтись, похоже.

Я огляделся вокруг в поисках какого-нибудь дополнительного оружия. Бесполезняк — чего в этой темноте разглядишь? Что ж, да здравствуют алкогольные неврозы — или как там называется запойная боязнь, остаться без глотка живительной влаги. Я достал из внутреннего кармана, прихваченную из дома бутылку и, выдохнув, влил в себя остатки водки… У-уф, сука — противная какая, б-рр. Кое-как переморщившись, выдохнул и резко саданул дубинкой по стеклу. «Розочка» против собак, конечно — не бог весть что, но всё же не в пример эффективнее голой руки.

Стая среагировала на звук разбитого стекла, как по-команде развернув морды в мою сторону.

— Ну, что, с-суки, стр-р-рах потер-ряли, — на пределе возможной ярости в голосе «Джигурдой» зарычал я, в надежде криком шугануть оборзевшую собачью кодлу. Одновременно «включая внутреннего хищника» и заводя себя перед возможной дракой.

К моему удивлению, ни одна особь: не-то что не побежала, но даже ни на миг единый, не поджала хвост на основных вековечных псиных инстинктах, что было уж совсем совершенно нетипично. Но на анализ странностей собачьего поведения — времени уже не осталось.

Понеслось! Лишь мелькнуло по самому краю шальное: «Бля, да они все бешенные тут, что-ли?!»…

И началось, замелькало, завертелось стремительное и рваное слайд-шоу, как всегда у меня, при любом крутом замесе. Н-на, с-суч-чара! А это тебе, тварь! Не любишь?! Ох, какая шустрая! Получи! Ай, бля — больно! А не прокусила, куртку-то! Но, больно! Главное — за спину не дать зайти! Кинется в ноги и всё! Оппа! Вот эти чудные кустики мне тылы и прикроют! Х-хэк: рык сменяется жалобным пронзительным визгом, после того, как я глубоко вспарываю розочкой не толстую шкуру брюха кинувшейся прямо на грудь, твари. А ведь чуть не опрокинула. Тогда бы — всё! Что происходит-то? Прямо озверели, шавки помойные! Я кричу и рычу что-то звероподобное в надежде всё-таки обратить их в бегство. Бесполезно… Ошалевшие псины бьются, как эсэсовцы у стен рейхстага! Кусты за моей спиной здорово спасают: собаки мешают друг другу и не могут кинуться разом! Н-на! Хруст собачьего черепа под сталью ощущается даже рукой сжимающей дубинку… Страх и боль от периодически проходящих укусов, разьяряют и бросают меня в холодное обжигающее бешенство! А, мля! Держи, ссука! Нна! А тебе — прямо в нос! Ух — чуть яйца не оторвала — благо, успел свернуть корпус! Ляжка горит. Нна! И ты! Выхвати!

… Всё? А ну, стоять — куд-да, тварь!

На нерассеявшейся ярости без жалости добиваю пытающуюся отползти на одних передних лапах псину, дубинкой по черепу. Сдохни уже! Всё? Теперь, похоже, всё! Парочка всё-таки удрала, не без урона правда. Отбился! Почти без потерь. Шмотьё не в счет. Вот это фарт! С легким недоумением рассматриваю стиснутый в левой руке ржавый кусок металлического уголка. Не помню где подхватил! Ей богу не помню! Да уже не важно.

Уфф! Что это, было-то?! Вот это я интересно сходил до киоска! Совсем не скучно. Колочусь в рваном ознобе, среди уже мертвых и ещё издыхающих собачьих тел; насквозь промокший от обильного и дико вонючего, похмельно — адреналинового пота; и тряскими, мерзко липкими от своей и псовой крови пальцами, пытался выудить сигарету из измятой пачки. Не сразу получилось. Вообще я к крови отношусь спокойно: как к своей, так и к чужой, но мало ли какая зараза может присутствовать в организмах этих отмороженных дворняжек.

Брезгливо передернувшись, заерзал ладонями о напрочь кончившиеся джинсы. Хотя чего уж там ручонки чистить — вон ноги, три или четыре раза прокусили таки — животные, да и левой рукой заняться надо бы — вон как ладонь, явно нестерильными клыками вспороло. Не от бешенства, так от сепсиса, впору кони двинуть. И всё-таки, что это было? Ну не должно было быть так — как произошло! Пусть не сразу, но должны были остатки стаи дрогнуть и побежать! Бездомные собаки эту тему туго знают! У них инстинкт самосохранения не хуже чем у нас развит! Что-то тут не то! Эпидемия бешенства? А такие бывают?