Межпланетные истории - [62]

Тим и Диана брели по длинному, гладкому, открытому ветру склону. Они сделали ошибку, решив пересечь эту возвышенность, понадеявшись, что ботинки с шипами дадут достаточную опору. Это оказалась не так. Ветер подхватил их, заставив перейти на бег, и потом они бежали все быстрее и быстрее, не в силах остановиться. И ни один из них не знал, что их ждет впереди.

В какое-то мгновение Тим рефлекторно слишком сильно приблизился к Диане. Они упали, продолжая крутиться и скользить, пока футов через сто не врезались в низкую ледяную стену.

Они беспомощно барахтались на льду, когда Диана громко взвыла – она больно ударила коленку. Потом они поползли, и вот так на четвереньках обогнули бездонную расселину, из глубины которой доносились рев и завывания ветра. Потом они проскользнули мимо сверкающего утеса, который, вздрогнув, пополз за ними. Но вот наконец-то огромный Сатурн выплыл из-за горизонта, а вместе с ним крошечный красноватый рубин Солнца. К этому времени и Тим, и Диана окончательно выбились из сил.

Тим подтолкнул Диану к расселине, повернутой в сторону Солнца. Какое-то время они лежали, не двигаясь, – отдыхали, потом Тим вытащил плитку шоколада из пакета с неприкосновенным запасом, и они поели, чуть приоткрывая маску всякий раз, чтобы укусить плитку.

А тем временем при совместном свете Сатурна и Солнца температура быстро поползла вверх. Посмотрев на термометр на запястье, Тим увидел, что почти ноль. В местах, защищенных от ветра, появились лужи. Тим зачерпнул немного воды пластиковым стаканчиком, и они попили. В воде, слава Богу, недостатка не было.

С пищей могло оказаться много хуже. Вряд ли они проживут долго после того, как у них закончится неприкосновенный запас. Люди не могли питаться местными животными и растениями, потому что и те и другие содержали мышьяк. Он был частью метаболизма всего живого на Титане. Люди должны были питаться только тем, что привозили с Земли или предварительно химическим способом удалять из существ Титана мышьяк – так поступали жители Нивии. Земляне, живущие на Титане, питались и ледяными муравьями, и деревьями-хлыстами, а некоторые поговаривали, что они даже не брезгуют аборигенами Титана.

Диана заснула прямо в луже ледяной воды, которая натекала в расселину, а потом кружилась, подхваченная ветром, превращаясь в маленькие льдинки. Тим мягко потряс ее за плечо. Они не могли терять время на сон. Надвигалось затмение, а идти было еще очень далеко. Но сердце его сжалось, когда он увидел морщинки усталости в уголках ее глаз. И все же она встала. Тогда он в очередной раз проклял себя за то, что там, на Земле, поддался ее уговорам и взял ее с собой…

И они потащились дальше. А ветер беспощадно бил их, осыпая льдинками. Тим понятия не имел, какое расстояние они прошли за ночь. Оказавшись на вершине очередного гребня, он повернулся, посмотрел назад, но сложно было что-то сказать, так как глыбы льда все время перемещались, и Тим не был уверен, что утес, который теперь остался далеко позади, именно тот, что раздавил их купол.

Он позволил Диане отдохнуть с полудня до заката – почти пять часов. И она отчасти восстановила силы, потраченные во время ночного перехода. Но когда солнце подползло к горизонту, а стрелка термометра на запястье Тима устремилась к отметке «сто», Диане показалось, что она и вовсе не отдыхала. И все же они пережили еще одну адскую ночь. И на рассвете они все еще брели, спотыкаясь от ударов свирепого ветра.

А утром появился абориген. Они узнали его, потому что в руках у него были часы с заводом на восемь дней. Абориген подобрался к людям и протянул им механизм. Он печально скулил, словно чувствовал себя обманутым.

При виде аборигена в сердце Тима зародилась надежда, но потом она тут же угасла. Абориген при всем своем желании не смог бы понять их затруднительное положение. Титан – единственный мир, который он знал, и он не мог представить себе, что есть существа, не приспособленные к жизни на этой планете. Так что Тим стоял, безмолвно наблюдая, как Диана завела часы, а потом, улыбаясь, вернула их аборигену.

– На сей раз, старина, они отсчитывают время нашей жизни, – сказала она аборигену. – Если мы не доберемся до Нивии, некому будет их заводить… – и она погладила тупорылую голову существа. Абориген заворковал и заскользил прочь.

Путники отдохнули и поспали днем, но все равно чувствовали себя уставшими, когда им пришлось вновь столкнуться с адом ночи. Диана находилась на грани истощения, но не из-за недостатка питания, а от непрестанных ударов ветра и усилий, с которыми давался каждый шаг. Тим оказался сильнее, но и у него болело все тело. А от холода, пробившегося через толстую куртку, у него болело обмороженное плечо.

Через два часа после заката Тим почувствовал приступ отчаяния. Диане было не пережить эту ночь. Она отчаянно боролась, но силы оказались слишком неравными. Молодая женщина ослабла. Безжалостный ветер, стегая ее, заставлял то и дело опускаться на колени, и с каждым разом Диана все медленнее поднималась, все больше наваливаясь на руку Тима. Слишком скоро наступил момент, которого он ожидал с отчаянием, – его супруга не смогла в очередной раз подняться.