Между Сциллой и Харибдой - [12]

Но и не дать ей совершить самоубийство он тоже не в праве. В конце концов, у них свободная страна, где каждый имеет право делать то, что считает нужным.

Он еще раз почесал карандашом за ухом и, образно выражаясь, «выкинул белый флаг»:

— Ну ладно, миссис Хендриксен, раз вы настаиваете…

— Еще как!

— …Если настаиваете, то можете идти куда хотите. Под полную ответственность Джерри. Я ему это потом подоходчивее растолкую. И поставьте в известность спасателей. Пусть спят, жрут и срут, не отходя от рации, чтоб вам всем пусто было! — не выдержав до конца дипломатический язык, сорвался он.

— Есть, детектив! — Кристина козырнула Стоуну, вложив в интонацию и жест всю имеющуюся у нее в распоряжении иронию, сдобренную изрядной дозой яда, и выпорхнула из его кабинета.

Собственно, эта достаточно бредовая идея посетила ее светлую голову после того, как в полицейском управлении ей выдали вещи Майки — полную экипировку для восхождения. Кристина злорадно наблюдала, как двое здоровенных полицейских еле тащат рюкзак мужа к машине, на которой она собиралась отвезти его в гостиницу, как тут ее и осенило. Мысль, безусловно, была глупая, бесплодная и авантюрная, но, придя однажды, она уже не отпускала молодую женщину, заразив суетливым беспокойством.

Подергавшись немного и вспомнив жизненное кредо мужа: «Лучше сделать и жалеть, чем не сделать и жалеть», она, успешно сбежав от старавшегося не терять ее из виду Алана, отправилась разыскивать по барам постоянного проводника мужа — Джерри, бывшего с Майклом и Аланом на этом треклятом восхождении.

По сведениям Эллы, которая знала всех и вся в этом забытом богом медвежьем углу, Джерри, вернувшись домой после произошедшей трагедии, не просыхал ни на минуту, шатаясь по кабакам с раннего утра. Парень вбил себе в голову, что если бы он пошел наверх с друзьями, а не торчал в лагере, то Майкл остался бы жить. Мысль довольно спорная, но точившая бедолагу ежедневно и ежечасно.

Найденный Кристиной в самой низкопробной забегаловке, не имевшей даже вывески, он сначала осмеял сумасшедшую вдовушку, но потом, поняв, что она говорит серьезно, пришел в ужас и категорически отказался участвовать в подобном безрассудном деле. И только после длительных уговоров и угроз, что в таком случае Кристина пойдет одна, он согласился на эту «самую дерьмовую глупость» в его жизни.

Условившись, что на следующий день Джерри заберет ее от отеля на рассвете, они расстались.

Кристина отправилась искать детектива Стоуна, чтобы поставить его в известность о своих планах (окончание их разговора вы уже знаете), а Джерри, враз протрезвев, побрел куда-то, воровато оглядываясь по сторонам. Похоже, что он уже сожалел о своем согласии, но отыгрывать назад было поздно, и он ковылял по улице, что-то бормоча себе под нос и сокрушенно качая головой.

— Куда это вы собрались с рюкзаком, мистер Шевалье? Этот голос скоро начнет преследовать Алана даже во сне. Он оглянулся, но против солнца смог разглядеть только черный абрис знакомой коренастой фигуры, стоявшей посреди пустынной улицы.

Чтоб этого пролазу-детектива бешеный койот загрыз! Интересно, он когда-нибудь спит? Алан чертыхнулся про себя, но постарался сохранить невозмутимо-приветливое выражение лица.

— Прогуляться решил, мистер Стоун. Посмотрите, какая чудесная погода!

И он сделал широкий жест рукой, охватив голубую чашу неба, обрезанную полукругом гор, сжавших в своих объятиях городок и озеро.

Еще накануне хмурые и враждебные, сегодня вершины, словно ветреные красавицы, сияли снежными покрывалами, золотящимися солнечными бликами.

Детектив недоверчиво хмыкнул, неторопливо оглядев своего «протеже» от поднятых на лоб темных очков до зашнурованных горных ботинок.

— И с чего это, позвольте спросить, вы решили прогуляться, да еще из города?

— Захотелось, понимаете ли… Кажется, я не давал подписки о невыезде. Или я нахожусь под домашним, пардон, гостиничным, арестом, просто вы мне об этом запамятовали сообщить?

— Но-но, не забывайтесь, мистер Шевалье, а то ваша не очень умная шутка может обернуться правдой… Насколько я понимаю, ваша любовь к прогулкам по солнечной погоде обусловлена тем, что некая дама отбыла отсюда час назад с проводником по известному вам маршруту… Или не известному?

— Известному, детектив, разумеется, известному. И честно говоря, было бы гораздо лучше, если бы вы не меня сейчас задерживали, а не пустили бы ее туда. Миссис Хендриксен, к вашему сведению, не очень уверенно чувствует себя на склоне. Должен вам напомнить, если вы плохо читали мои показания, что на высоте три двести у них будет пятидесятифутовая стенка, и, боюсь, что там начнутся проблемы.

— А я боюсь, мистер Шевалье, что если вы там появитесь, то проблем только прибавится…

Алан почувствовал, что его терпение начинает таять, подобно снегу под ярким солнцем.

— Послушайте, детектив, может быть, хватит, словно старая баба, заниматься гаданием на кофейной гуще? Давайте проясним ситуацию. Я арестован?

— Нет.

— Мое присутствие необходимо для следствия в течение ближайших двух суток?

Детектив чуть помялся, выбирая между гложущими его опасениями и известной всей округе честностью. Победила честность.