Между работами - [3]

Это не было властью, не было и уважением. Что же это такое? Как будто они не могли его увидеть, и при этом что-то их отгоняло от мужчины. Как железные опилки отталкиваются от противоположного полюса магнита.

Этот мужчина взглянул на тело лишь раз. Но несмотря на это, у меня создалось впечатление, что он не смотрел на тело не потому что боялся, что его стошнит от вида. Нет, он был гораздо более заинтересован глядя на, или даже ища, что-то другое. Это-то и было странным, потому что я насчитала как минимум шесть копов, которые вырвали только от одного вида тела.

Но что было гораздо страннее, это то, в чём был заинтересован мужчина. А заинтересован он был в моём доме. И не просто доме — а конкретно в моих окнах, тех самых, за которыми скрывалась я. И это было глупо, ведь никто не мог заглянуть за жалюзи, даже если бы они и не были фальшивыми.

Он отошёл от тела так же элегантно, как и подходил к нему — опустив глаза. Я наблюдала за ним, когда он перешёл на другую сторону улицы и повернулся. Подождите, он что вычисляет, куда был направлен взгляд тела? Хотя, наверное, нет. Он снова посмотрел на мой дом, моё окно и склонил голову набок.

«На что ты смотришь?», — прошептала я. Он исчез на мгновение за запотевшим стеклом и снова появился. Теперь он шёл по направлению к моему дому. «Уходи». Но он не остановился. Он исчез за пределами моего взгляда, где-то возле входной лестницы.

Чудесно! Какой-то странный чувак сидит на моей входной лестнице, а копы вообще ничего не предпринимают по этому поводу. Эх, если бы я была достаточно взрослой, чтобы арендовать дом или купить его, он бы себе такой наглости не позволил! Ни за что на свете я бы не позволила этому чудаку сидеть на моей лестнице.

Тоже самое произошло и когда появился второй чувак. Он был высоким и широкоплечим. На нём были надеты джинсы, кожаная куртка и кожаные ботинки. В общем он был полной противоположностью первого мужчины. Однако его окутывал такой же круг пустоты и молчания, когда он шёл по улице к телу.

Также он был значительно крупнее первого мужчины. Его кожа практически излучала сияние — настолько белой она была, без малейшего намёка на румянец. Его волосы тоже были белыми, почти серебристыми.

Кора дерева (я подумала) — серебряная кора, пронизанная серебристыми нитями, придающие его лицу ещё большую бледность. Он был моложе первого чувака, возможно около тридцати пяти. Он опустился возле тела и его взгляд также, как и в случае с первым прибывшим, устремился к моему дому.

И вдруг он застыл. Ах. Странный чувак все ещё сидел на моей лестнице, не так ли? Голос второго прибывшего был приглушён из-за стекла и расстояния: «Ты что преследуешь меня?». Вау, это было нагло. Вообще-то тот чудик пришёл сюда первым.

«Похоже у тебя странное представление о слове преследовать», — спокойно ответил первый мужчина. Он немного сдвинулся и я снова могла его видеть. «Я пришёл сюда первым. Кстати о преследовании — возможно тебя не затруднит посмотреть на улицу». Второй мужчина и я одновременно перевели взгляд на начало улицы. Там стоял другой парень. Я говорю другой, потому что чем или кем бы ни были первые два, этот третий явно не был одним из них.

Аура вокруг него также отличалась от первых двух. Несмотря на то что его также окружало какое-то молчаливое пустое кольцо, копы смотрели прямо на него, а не куда-то вдаль или сторону. Некоторые смотрели на него так, как будто увидели самого прекрасного парня в мире; другие едва взглянув сразу же отворачивались в страхе, а затем всё равно поворачивались и снова смотрели на него, как будто не могли не смотреть. При этом, никто не осмелился приблизиться к нему.

Новоприбывший вёл себя раскованно: улыбнулся нескольким женщинам-офицерам, и даже подмигнул одной из них. В отличии от первого чувака, кожа которого была загорелой, и от второго — белоснежного —, кожа этого парня по цвету напоминала кофе с молоком.

Должно быть он понял, что те два мужчины заметили его, однако, казалось, этот факт его совершенно не волновал. Его взгляд заострился на белокожем парне в кожаных ботинках и глаза сразу же стали чёрными и злыми, хотя улыбка всё ещё играла на его лице. Он приподнял одну бровь при виде старшего мужчины и слегка качнул в его сторону головой, как будто спрашивая у парня в кожаных ботинках, что старший здесь делает. Я увидела, как парень в кожаных ботинках лишь пожал плечами в ответ.

На удивление за моим окном резко стало тихо: куда-то исчез шум от полиции и даже камеры репортёров перестали издавать звуки. В этой тишине я услышала, как третий парень сказал: «Hyung? Mwoh haeyo?»

Чудесно. Они что говорят на — какой же это язык — китайском? Японском? Но тут Кожаная Куртка ответил на английском: «Ты что совсем не говоришь по-английски?» Тот, кому был задан это вопрос, лишь подёрнул плечами и перевёл взгляд на тело: «Waeyo?»

«Потому что все на нём говорят».

«Он не хочет говорить по-английски, пока не овладеет языком в совершенстве», — с улыбкой ответил самый старший из них. «До тех пор он будет понимать английский, но говорить по-корейски». Ах, корейский. Раньше в начальной школе я немного учила японский, так что корейский мне не понять. Я ещё хотела начать учить русский, но после смерти родителей, с пятнадцати лет школа стала для меня непозволительной роскошью. Сейчас мне семнадцать и, наверное, уже немного поздно думать о школе, даже если бы у меня и не было работы.