Между Прошлым и Будущим - [3]

Однако, вместо того, чтобы думать о предстоящем разговоре, его мысли вернулись к Кате. Он много раз представлял встречу с этой девушкой, но ни в одной из них он не врывался в магазин с кофейным пятном на груди, да еще и преследуемый своим ошалелым телохранителем. При этой мысли ему сделалось неловко.

Уже вечером, сидя перед камином в гостиной своей квартиры, Дима прокручивал в голове их встречу. К Наде он все-таки не поехал. День выдался насыщенным, поэтому хотелось немного побыть одному. Постоянные встречи и поездки на разные мероприятия имели свойство утомлять. И, если вначале все кажется волнительным и интересным, то вскоре оно превращается в обычную рутину.

Потягивая коньяк, Лесков смотрел на пылающий огонь, наслаждаясь тишиной и покоем. Сейчас он думал о том, куда сводить Катю на их первую нормальную встречу. Это не было свиданием, поэтому нужно было придумать нечто уютное, но не вычурное. Место, где можно было просто поговорить.

Катя Белова заметно изменилась. Дима с трудом узнал ее. Она и прежде не была гадким утенком, но сейчас эта девушка словно осознала собственную привлекательность. Катя научилась подчеркивать свою красоту и больше не пряталась в мешковатой одежде. Волосы она перекрасила в более темный, отчего ее глаза стали казаться ярче, а цвет сделался более насыщенным.

Катя запомнилась ему скромной и неуверенной в себе девчонкой, поэтому Лесков был почти уверен, что девушка откажется встретиться с ним снова. Однако он ошибся.

Ему вспомнилось, как они расстались. Стоило ли говорить о том, что было двенадцать лет назад и вообще вспоминать тот случай с Артемом? Лесков предпочел бы этого не делать. С тех пор утекло много воды… Возможно, лучше говорить о живописи.

«Интересно, Катя до сих пор рисует?» — подумал Лесков. Скорее всего да, только жизнь вынудила ее пойти на работу, не связанную с ее мечтой. Жизнь вообще имеет свойство раскалывать мечты, словно орехи, и только самые упорные способны их сберечь и воплотить. В каком-то смысле мечту приходиться закрывать собой, как щитом, об который будут ударяться неудачи, сомнения и насмешки.

За время общения с Киву Дмитрий стал немного разбираться в живописи и узнавать известные картины, однако эту сложную тему он вряд ли сумел бы поддержать на должном уровне. Да и рисовать он не умел, в чем и убедился в начале их знакомства с Бранном. Как-то раз Киву после очередной встречи передал ему белый конверт, при виде которого Лескову чуть не поплохело. Он опасался, что найдет в нем фотографию изуродованного трупа Миланы, но внутри оказалась открытка с изображенным на ней черепом и свечой.

— Зачем мне этот трупешник? — настороженно поинтересовался Лесков, глядя на подозрительную открытку.

— Это не «трупешник», а аллегорический натюрморт, — назидательным тоном поправил его Бранн. — Я попросил Ингу посетить Третьяковскую Галерею и приобрести для тебя открытку на ее вкус с работой известного художника.

— И она купила с черепом? — усмехнулся Лесков.

— Дело не в черепе, Дмитрий. Ранние натюрморты содержат скрытое иносказание, которое выражалось через обыденные предметы. Проще говоря, через символику. Прежде в натюрмортах изображали черепа, которые должны напоминать людям о бессмысленности суеты. Ведь конец всегда один — смерть. Этот натюрморт так и называется "Vanitas", что в переводе с латинского означает «суета, тщеславие». Написал его известный немецкий художник эпохи Возрождения Бартоломеус Брейн Старший…

— А я тут причем? — прервал его увлекательный рассказ Дима.

— Я хотел бы попросить вас нарисовать такой же натюрморт с помощью художественных карандашей. Вам их завезет ближе к вечеру мой шофер.

— Да я труп мелом ровно не смогу обвести, какие художественные карандаши, — Лесков рассмеялся, но строгий взгляд Бранна мигом стер улыбку с его лица. — Ну если вам так надо, хотите, найду человека, который нарисует вам эту черепушку… то есть натюрморт?

— Не вздумайте. Я хочу проверить именно ваши способности… Неужели вам самому неинтересно понять, к чему у вас предрасположенность? Не разочаровывайте меня, Дмитрий.

— Ладно. Попробую, — парень пожал плечами.

На следующий день он предоставил Бранну свою работу. Киву заметно оживился, завидев в руках Лескова рисунок, и несколько минут внимательно его изучал.

— Вы сами выполнили эту работу? — поинтересовался он, не сводя глаз с изображения черепа.

— Да, — честно признался Дима.

— Хорошо. Сколько времени вы потратили?

— Не помню точно….

— Примерно?

— Ну часа два, наверное. Может, два с половиной.

Дима уже с долей интереса следил за непроницаемым лицом Киву. Бранн все еще изучал его работу, и Лескову даже показалось, что его сейчас похвалят, что случалось крайне редко. Наконец Киву аккуратно сложил листок пополам и вернул его Дмитрию.

— Никому не показывайте, — произнес он. На миг Лесков опешил, но потом не выдержал и рассмеялся.

— Я же говорил вам!

— Впредь я буду более доверчивым, — пообещал Киву. — Что же, давайте посмотрим, как у вас обстоят дела с музыкой. У Инги есть знакомая преподавательница по игре на фортепиано. Она молода, но очень талантлива, поэтому вы многому у нее научитесь.