Между панк-роком и смертью - [90]

Я прислал Слэшу три песни на выбор, и ему больше всего понравилась песня Transplants. Он такой простой скромный парень: пришел в студию без помощников, сам принес гитару и усилитель, подключил их и стал играть. Слэш знает, что может позвонить мне в любое время, и я сделаю для него всё, что угодно[62].

Том Морелло точно так же играл песню под названием «Carry It», в записи которой участвовали Рэйквон и Ар-Зи-Эй из Wu-Tang Clan: он пришел, подключил гитару и стал вытворять на ней какие-то дельфиньи звуки, что казалось просто невозможным. Пришли Cool Kids, и с ними мы работали над песней «Jump Down». Один из их МС, Чак Инглиш, немного играл на барабанах. Поэтому мы поставили сразу две установки. Я играл, стоя за маленькой ударной установкой на ковбеллах, томах и прочем, а он играл на большой установке. Мы вместе придумывали ритм и за день записывали трек.

Некоторые приходили в студию, другие просто записывали стихи или наигрывали что-нибудь и присылали мне. В записи моего альбома участвовало тридцать пять артистов, в числе которых мои любимые музыканты и МС: Лил Уэйн, Снуп Догг, Гейм, Swizz Beatz, Рик Росс, Фаррелл Уильямс, Баста Раймс, Лупе Фиаско, Дев, Лудакрис, E-40, Slaughterhouse, Йелавулф, Твиста, Лил Джон, Кид Куди, Tech N9ne, Бан Би, Бини Сигел и Cypress Hill. Я назвал альбом«Give the Drummer Some»(«А теперь – барабанщик!». –  Прим. пер.) – так говорил своей группе Джеймс Браун. Я беспокоился, что это может быть слишком очевидно, но людям и правда понравилось название.

КЕВИН БИВОНА (клавишник)

Когда мне было восемнадцать, я пришел на место клавишника в группу Transplants. Те гастроли закончились, и группа решила сделать перерыв. Я больше нигде не играл, поэтому устроился на работу телемаркетологом, и это было отстойно. Но однажды мне позвонил Трэвис – он работал над музыкой для Бана Би – и попросил меня прийти в студию поиграть на клавишных. Я уже и раньше исполнял хип-хоп, так что стиль был мне знаком. Потом Трэвис стал работать над сольным альбомом «Give the Drummer Some» – я играл в нескольких треках, а потом мы стали вместе записывать биты.

Как-то раз мы ехали из Лос-Анджелеса в Остин на фестиваль «South by Southwest». У меня в начале салона автобуса была оборудована студия, и мы записывали биты для хип-хопа. В какой-то момент Трэвис закурил косяк, и мы оба закурили. Потом автобус остановился. Водитель сообщил нам: «Мы на контрольно-пропускном пункте на границе между Нью-Мексико и Аризоной». Мы думаем: черт, в обоих штатах запрещены наркотики. Мы открыли окно, а из него повалили клубы дыма. Трэвис говорит: «Чувак, закури сигарету. Нет, закури две сигареты!» Я закурил две сигареты одновременно, пытаясь перебить запах травки. Я положил их, чтобы они постепенно тлели и дымились, как благовония, и закурил еще две. К счастью, никто автобус не осматривал, но всё могло кончиться и хуже.

Барабанный трек, который я дал Лил Уэйну, когда у меня была сломана рука, вошел в композицию «Drop the World», ее Уэйн записал с Эминемом. Было здорово услышать законченную песню: я ведь не знал заранее, как они используют мою работу. На церемонии вручения премии «Грэмми» Эм и Уэйн выступали с Дрейком (они исполняли его песню «Forever») и попросили меня сыграть с ними на барабанах. У меня аж челюсть отвисла: я знал, что у Эминема свой барабанщик, у Уэйна свой барабанщик и у Дрейка тоже свой барабанщик. Это выступление стало одним из моих самых больших музыкальных достижений.

Я начинал играть в клубах, где собиралось сто человек. А иногда и десять человек. Церемония «Грэмми», казалось, находится на другой планете. У нас была одна репетиция: три лучших в мире рэпера, крутая группа и я. Это было невероятно – Эм совершал камбэк, Уэйн находился на пике своей карьеры, Дрейк был жаден до славы, потому что еще не выпустил свой альбом, зато уже поднял много шума, – и при этом все были суперпрофессионалами.

В день церемонии мы пришли в большое пустое здание. На всех сиденьях лежали бумажки с фотографиями людей. Я понял, что там будет куча народу из музыкальной индустрии. Там будут все мои кумиры из прошлого, будущего и настоящего. Об этом не стоит слишком много думать, потому что от этого сносит башню.

Еще я играл на церемонии вручения наград «Би-И-Ти» с Ти-Аем, как раз когда он вышел из тюрьмы. До этого я уже выступал там с Джейми Фоксом, но Ти-Ай устроил просто сумасшедший концерт, по накалу напоминающий кулачный бой. Было здорово и очень волнующе сознавать, что чувак только что отсидел год, а я выступлю с ним на его первом концерте после освобождения. Он очень тихий и серьезный – и очень решительный.

Наверное, он единственный, кто не участвовал в записи моего альбома, из тех, кого я хотел бы в нем услышать. Думаю, произошел какой-то сбой связи.

Безумным в этой церемонии было то, что в те же выходные проходил фестиваль «И-Ди-Си», и я играл на обоих мероприятиях. Я сыграл несколько сетов с диджеем А-Траком в честь Адама. Нас пригласили на «И-Ди-Си», и там был настоящий рейв: люди одевались в костюмы леденцов и Губки Боба. Так что, когда закончилась репетиция с Ти-Аем и я пошел на саундчек с А-Траком, я шел по улице в центре Лос-Анджелеса из района, где тусовались рэперы в золотых цепях на «Эскалейдах», в район, где разгуливали девушки в костюмах фей, а парни в костюмах кроликов. Центр Лос-Анджелеса олицетворял настоящее безумие, и я был рад оказаться в любом из этих миров.