Между нот - [27]

Молли поймала мой взгляд в кафетерии, как только я села за свой стол с Уиллоу. Она быстро и сочувственно улыбнулась, но не поздоровалась, не помахала рукой и никак не показала, что мы хоть чуточку хорошо относимся друг к другу. Ее осмотрительность лишь заставила меня сильней почувствовать себя мошенницей.

Риза никогда не упоминала Джеймса в присутствии Уиллоу или Уинн, так что я не единственная, кто что-то недоговаривал. Возможно, она волновалась, что они на него набросятся и присвоят себе. Он – старшеклассник, и, хотя посещает урок английской литературы для младшеклассников, чтобы заработать кредиты (Прим. перевод каждый курс в Америке оценивается определенным количеством баллов, который называется кредитом), он не обедает в наш перерыв. В любом случае, Уиллоу не позволила бы ему присесть за наш стол. Она придерживается правила «никаких мальчиков», тем самым заявляя, что обед предназначен для девчачьих разговоров. Я подозреваю, что это связано с ее склонностью уставать от парней примерно через пять недель. Она не желает уступать столик какому-то парню.

– Отметьте в ваших календарях, дамы, – объявила Уиллоу. – В этом году Хэллоуин в пятницу, поэтому у нас будет вечеринка в субботу до этого события. Семья Гудвинов каждый год устраивает большую вечеринку, и как считает ее мать, это бестактно праздновать Хэллоуин в ноябре.

– Тематика? – спросила Уинн.

– Мама все еще решает, – сказал Уинн. – «Бурлящие двадцатые», или «Бродвей».

– Взбалмошные девушки из двадцатых (Прим. перев.обычно о ветреной, взбалмошной, без особых моральных устоев; употреблялось в двадцатые годы) или кошечки.

Риза подняла руки вверх, словно когти.

– Оу, – сказала Уинн. – Я хочу быть взбалмошной девушкой. Она изобразила, что держит длинную сигарету.

В прошлом году мы все взяли напрокат изысканные и к тому же дорогие платья для средневековой тематики, с зашнурованными корсетами и летающими рукавами.

– Я голосую за Бродвей, – сказала я, полагая, что смогу одеться как сирота из «Энни».

– Ваши предпочтения будут приняты к сведению, – сказала Уиллоу с преувеличенной остротой. Ничем не отличающейся от ее обычного голоса. – Но мамино сердце требует джазовую группу, которую она видела в Линкольн-центре. Ее ассистент выясняет, свободны ли они.

Особенностью вечеринки всегда было присутствие живой группы. Семья Гудвинов устанавливала палатку размером с цирк и деревянный танцпол на лужайке. Безумие. Я не могу не думать о том, что наша семья могла бы сделать с таким-то бюджетом. Наверное, заплатить ипотеку и терапию Брейди на год вперед.

– Итак, дамы, – сказала Уиллоу, – есть кто-то особенный, кого следует внести в список гостей, говорите сейчас или молчите вечно.

Уинн начала на одном дыхании перечислять самых симпатичных членов баскетбольной команды, команды лакросса и футбольной команды. – Джереми Диллон, Эван Стэнс, Эндрю Хадсон…

Уиллоу подняла руку, прерывая ее.

– Достаточно сказать, что каждый симпатичный парень в этой школе будет приглашен, – сказала она.

– Даже… – начала Риза, затем сомкнула губы.

– Даже кто? – поинтересовалась Уиллоу.

Риза бросила мне предупреждающий взгляд. Она почти назвала имя Джеймса, но, должно быть, вспомнила, что держала его в секрете от Уиллоу.

– Никто… неважно.

– Как насчет Молли Палмер? – предложила я. – Мы все были такими хорошими друзьями. Она...

Уиллоу чуть не подавилась своим сэндвичем с портобелло.

– Какого черта я стану ее приглашать? Я слышала, она теперь живет в Лейксайде. В каком-то трейлерном парке или вроде того. Я бы предпочла умереть.

Я взглянула на Ризу, наши глаза хранили все больше секретов, которые мы скрывали между нами. Что же касается тех, что я скрывала от нее, я проглотила их с глотком шоколадного молока.

***

Следуя моему новому распорядку, я пробралась в крошечную комнату в кладовке в конце дня. «Джейн Эйр» лежала нетронутой, где я и оставила ее на полке. Я пролистала страницы, туда и сюда. «Пусто». Может быть, ему наскучила маленькая игра, в которую мы играли. Я ушла, разочарованная, после двадцати минут ожидания.

Когда приехала в наш район, Ленни уезжал на своем красном джипе. Поймала себя на мысли, что меня своего рода преследуют, но он просто проехал мимо. Даже не взглянул в мою сторону.

Я спрятала велосипед под черной лестницей и поплелась к нашей квартирке, мышцы все еще ныли из-за происшествия накануне. Прокралась в миниатюрную кухоньку, окруженную полуостровом с тремя стульями, и направилась к холодильнику за напитком. Мама прикрепила к нему записку при помощи магнита, рекламирующего местную пиццерию. В нашем старом доме она никогда не позволяла нам приклеивать стикеры на холодильник «Саб-Зиро».

«Айви: сходи в магазин и купи картошку. Скидочный купон на столе. Шесть мешков, если справишься. Спасибо, Мама».

Я подняла шесть долларов, оставленные на столе, и купон «два по цене одного» на пятифунтовые мешки с картофелем из«Юкон Голд». Каким образом мама думала, что я донесу тридцать фунтов картофеля? И вообще, что она собирается делать с таким количеством картошки? Магазин, о котором она говорила не «Бенсен», рынок гурманов, в котором мы частенько бывали, а «Сохрани цент» на углу. могу дойти пешком, поместить четыре мешка в рюкзак и по одному в каждой руке, или могу взять велосипед с его надежной корзинкой.