Между Ницше и Буддой - [28]

«Чувство собственной негодности, – пишет он, – представляет собою не только самое большое, но и единственное истинное духовное страдание: все другие духовные страдания могут быть не только исцелены, но и немедленно и совершенно подавлены уверенным сознанием собственной ценности.

Кто вполне уверен в ней, может совершенно спокойно переносить страдания, которые иначе довели бы до отчаяния, – он может без радости и без друзей быть самодостаточным и опираться на себя, – столь могучим является то утешение, которое рождается в нас от живого убеждения в нашей собственной ценности, – и потому его надо предпочитать всем благам в мире. Наоборот, в сознании собственного ничтожества не может утешить ничто на свете; его можно только замаскировать посредством обмана и фиглярства, или заглушить сутолокою жизни, но и то, и другое – ненадолго».

Лучшим же способом обрести подлинную уверенность в себе и в своей ценности, обрести умножаемые ими покой и счастье является самосозидание.

III. Отношения с другими людьми

Человек рожден существом общественным и находится в постоянном окружении других, будь то их реальное физическое присутствие или же лишь воображаемое. Мы обладаем потребностями, которые могут быть удовлетворены только извне. Мы занимаем определенное место в социуме, будучи связаны с ним своими страхами и надеждами. Мы биологически запрограммированы на социальную самореализацию, хотя необходимость взаимодействия и потребность в компании у разных людей различна. Для существования абсолютного большинства, в любом случае, это один из ключевых компонентов, один из четырех столпов нашего бытия.

Как подкрепление можно привести самое масштабное исследование внешних факторов счастья в современном мире – Гарвардское исследование развития взрослых, длящееся с 1938 г. (Harvard Study of Adult Development). Главный его вывод, как и целого ряда схожих проектов, состоит в том, что основным вкладом в уровень счастья и важнейшим (если не основным) коррелятом долгожительства является качество социальной жизни. Люди, которым удалось сформировать крепкие и долгосрочные связи с друзьями, родственниками и любимыми, обладают существенно более высоким уровнем удовлетворённости и здоровья. Важно, впрочем, сделать оговорку, что это данные для типичного человека, в обществе глубоко материалистическом, ориентированном на потребление и не умеющем упорядочить своей внутренней жизни. Некоторый заметный в них перекос отражает потому не столько нашу природу, сколько ее специфическое историко-культурное состояние.

Взаимодействие с людьми не просто важно и неизбежно; оно труднее, чем принято считать. Опыт веков учит, что создать действительно хорошие и долгосрочные отношения порой сложнее, чем основать многомиллионную корпорацию или совершить научный прорыв. Не случайно те, кому удается преуспеть в профессиональной сфере, периодически именно здесь терпят горькие поражения. Особенно тяжело людям даются романтические связи, поскольку накал желания в них резко притупляет способность суждения и приводит к поведенческим сбоям.

Помимо этого, в массовой культуре распространены смутные и противоречивые представления о том, что они такое и для чего нужны. Среди всех порождаемых этим ошибок есть та, что выдается особенно сильно и опасна вдвойне, так как нередко маскируется под добродетель. Она состоит в болезненной фиксации друг на друге, в попытке заполнить внутренние пустоты другим человеком и выстроить свое существование вокруг него. Возлагая на другого человека свои надежды на счастье и смысл, мы, однако, сильно переоцениваем его возможности и неверно понимаем устройство собственной психики. Этих пробелов ему не заполнить, и ожидавший этого или отчаивается, или начинает бессознательно мстить, испытывать обиду, оказывать давление и стараться поменять себе в угоду.

Другой человек не может и не должен быть тем главным, что делает нас счастливыми, что придает силы и смысл. Наоборот, здоровые отношения предполагают отрицание центральности партнера и наличие иных твердых точек опоры в виде внешних и внутренних созидательных целей. Они невозможны без самостоятельности и свободы всех в них вовлечённых. Если другой действительно занимает в нашей жизни первое место, это путь в никуда. Воцаряется патологическая и душная атмосфера, наводящая глубокую тоску или же создающая сильные трения; в любом случае это превращает человека в нечто слабое, хрупкое, а нередко и невыносимое.

Одним из самых известных примеров разрушительной любви к человеку без независимых творческих ориентиров является история Фрэнсиса Скотта Фицджеральда, автора «Великого Гэтсби». Эрнест Хемингуэй в своей автобиографической книге «Праздник, который всегда с тобой», оставил о писателе и его супруге Зельде такие воспоминания:

«Зельда ревновала Скотта к его работе, и по мере того, как мы узнавали их ближе, всё вставало на свои места. Скотт твёрдо решал не ходить на ночные попойки, ежедневно заниматься гимнастикой и регулярно работать. Он начинал работать и едва втягивался, как Зельда принималась жаловаться, что ей скучно, и тащила его на очередную пьянку. Они ссорились, потом мирились, и он ходил со мной в дальние прогулки, чтобы оправиться от алкогольного отравления, и принимал твёрдое решение начать работать. И работа у него шла. А потом всё повторялось снова».