Между небом и тобой - [32]

Мы с Джонни дружным хором рявкнули:

— Нет!

Лорд Бакберри сокрушенно покачал головой.

— Дарвин был в чем-то прав: тупиковая ветвь эволюции… Вас выследили, друзья мои. Ваши недруги в последний момент вскочили на подножку, фигурально выражаясь, поезда, уносящего вас вдаль, и теперь выяснение номера вагона, в котором вы беспечно едете, не подозревая об их присутствии, лишь вопрос времени.

При упоминании о толстячке в моей бедной голове забрезжила какая-то мысль… Я судорожно пыталась поймать ее, но она, паршивка, уворачивалась. В этот момент Мерчисон скорбным голосом провозгласил, что стол накрыт и ждет нас, после чего мы вчетвером уселись под белоснежным тентом — и на некоторое время потенциальные опасности отступили на задний план.

8 Игра в прятки на раздевание

После плотной закуски и кофе Джессика прониклась к лорду Бакберри абсолютно дочерними чувствами, кроме того, ее начало опять клонить в сон. Что же касается Джонни Огилви, то он, напротив, был сильно встревожен рассказом старика.

Некоего толстячка — только отнюдь не безобидного — Джонни и Джессика встретили практически на пороге кофейни, в которой застрелили Пабло Морячка. Джессика летела в Касабланку от самого Нью-Йорка с одним и тем же соседом — толстячком по имени Ризби. Теперь толстячок расспрашивал пассажиров о блондинке, которая может носить парик… Слишком много совпадений, лихорадочно думал Джонни. Слишком много.

Лорд Бакберри пригласил Джессику прогуляться по палубе, и они отбыли, болтая без умолку, а Джонни остался сидеть за столиком вместе с леди Треверс. Едва неутомимый лорд и его новая подружка скрылись за поворотом, Джонни склонился к леди Треверс.

— Скажите, Глория, лорд Бакберри читает много детективов — или…

— Или, мой дорогой, или. Гарри был большим человеком в английской разведке. Глава нашей резидентуры на Ближнем Востоке — это вам не кот начхал. Правда, это было чертовски давно, но некоторые навыки остаются на всю жизнь. Я и внимания на того толстячка не обратила бы, но Гарри мгновенно положил на него глаз. И знаете, Джонни, после того как Гарри указал мне на него, я тоже поняла, что этот человек подозрителен. Он… не тот, кем пытается казаться. Внешность истрепанного плюшевого мишки плохо сочетается с глазами голодного стервятника. И потом руки…

— Что руки?

— Понимаете, милый, я в университете занималась полевой работой. Собирала образцы речи, записывала диалекты. Когда слушаешь кого-то, невольно смотришь на руки — чтобы не смотреть в глаза и не смущать человека. Я привыкла определять людей по рукам… Этот толстячок издали похож на бухгалтера, но руки у него скорее солдатские. Характерные мозоли и потертости на пальцах… собственно, у вас тоже есть такие следы… этот человек много и часто работает с огнестрельным оружием. Согласитесь, странное увлечение для безобидного бухгалтера.

Джонни вытаращился на пожилую даму, уже не заботясь о правилах хорошего тона. Этот божий одуванчик, эта типичная английская старушка обладала острым глазом и еще более острым умом — и дурить ей голову дальше было не только неприлично, но бесполезно. Джонни Огилви вздохнул и придвинулся к леди Треверс поближе.

Гоблин с удовольствием разнес об стену графин и стаканы с единственной тумбочки в их четырехместной каюте. Трое его парней сидели, прижавшись друг к другу, на краешке нижней койки и страшно напоминали испуганных птенцов-переростков. Гоблин бушевал.

Никаких трудностей поначалу не предполагалось. Гоблин давным-давно использовал свою безобидную внешность в различных преступных целях. Чаще всего давил на жалость, подозрений не вызывал, желания вызвать полицию — тем более. На вторую палубу он пришел неторопливым шагом абсолютно чистого перед законом человека… нет, человечка, который и понятия не имеет, что вторгся на чужую территорию.

Он состроил козу малютке, игравшей с куклой возле самой лестницы, раскланялся с пожилыми джентльменами, прогуливавшимися вдоль планшира, сделал комплимент дамам, попросил вопросительно глядящего на него стюарда принести ему стакан воды — и страдальчески улыбнулся при этом, показав пузырек с таблетками… Словом, Гоблин сделал все, как надо, чтобы элегантно вписаться в мир второй палубы. Времени у него было мало — уже к завтрашнему дню стюарды выучат своих подопечных в лицо, и тогда проникнуть наверх будет труднее.

Возможно, он перегнул палку с расспросами о Джессике Паркер. Не стоило быть таким настойчивым, в особенности с тем дедуганом в инвалидном кресле. Дедугану было на вид лет сто, но глаза у него горели, как у кота, он Гоблину сразу не понравился…

В общем, не успел Гоблин войти во вкус, как явились два здоровенных матросика, аккуратно завернули ему руки за спину и нежно спустили по лестнице сначала на третью, а затем и на четвертую палубу. Здесь местный стюард — гораздо менее любезный, чем те, верхние, — в весьма красочных выражениях обрисовал положение того, кто будет шляться на вторую или, упаси бог, на первую палубу, несмотря на то что таблички с запрещающими надписями висят буквально на каждом шагу… Выходило так, что один штраф Гоблин уже заработал, а повторный будет в два раза больше, после чего Гоблина могут подвергнуть домашнему аресту и высадить на берег в ближайшем (Дакар, Сенегал) порту.