Между небом и тобой - [49]
– Она умерла. – Лучше быть резкой.
– Знаю. Я тебе написал…
– Ничего не получала.
– Я написал, но не отправил: решил, что все равно порвешь мое письмо в клочья.
– Правильная мысль.
Нам приносят два бокала. Он поднимает свой, колеблется.
– За что будем пить, Сара?
– За то, что вовремя расстались? Хочу сказать тебе спасибо, Патрис, благодаря тебе моя жизнь удалась. У меня работа, которую я обожаю, и скучать некогда. Если бы ты не был таким трусом, мы бы поженились, и я с тобой умирала бы от скуки, более пресного существования даже и не представить. Так что хоть моя гордость и пострадала, но я тебе признательна за твое бездонное малодушие.
Обалдеть! Он смеется!
– Как ты сказала? От скуки? Пресное существование? Моя жена тоже так думала. Именно эти претензии она предъявила при разводе.
– Так выпьем за твою жену!
Чокаемся. Пьем за его бывшую жену. Левый рукав комбинезона задирается, и Джульетта становится видна во всей красе.
– Настоящая татуировка?
Молча поднимаю правый рукав и показываю ему Федерико.
– Это больно?
– Не так, как от твоего предательства. Извини, не удержалась, сам подставился. Больно ли? Нет, до того как начать, вводят обезболивающее, наркоз. И потом, я же делала тату не в какой-нибудь грязной лавочке, а в тосканском салоне у калифорнийского мастера. Пока он наносил черный контур, я вообще ничего не чувствовала, когда добавил цвет… да, вот это было хуже. Видишь, тут красный шарф и полоски на тельняшке…
– На работе к этому нормально отнеслись?
– Я же в кино работаю, там у каждого второго. А ты унаследовал отцовский бизнес?
– Как и предвиделось. Одна живешь или с кем-то?
– У меня есть бойфренд. – Вру нагло и уверенно.
– Выпьем за его здоровье!
Пьем до дна, заказываем еще два бокала. Официант принимает нас за влюбленную парочку.
– Спасибо, что пришла, Сара.
– Было очень интересно – сможешь посмотреть мне в глаза или как.
– Я был мальчишкой, испугался.
– Думаешь, я не испугалась? Больше того – не была в ужасе? Да ведь вся моя жизнь рухнула. Я рассчитывала на тебя. Какое там! Тебе нужна была невеста с сертификатом соответствия, с гарантийным талоном, с двумя руками и двумя ногами, без проблем со здоровьем!
Официант приносит шампанское. Поднимаю свой бокал:
– За веселых детишек, которых мы с тобой не народили!
– Я не был счастлив без тебя. Ни единого дня не был счастлив. Женился на англичанке – только потому, что напоминала тебя. Жениться пришлось в Лондоне, она так захотела, жили мы в Париже, но сын родился в Англии, потому что моей жене важно было присутствие матери. Развелись тоже там – так было проще. Сына она у меня забрала, английские судьи сочли, что у нее больше прав на мальчика. Сын называет отчима daddy, а меня Патрисом. Мне хуже, чем тем, кто за решеткой: Джон стер меня из памяти, вычеркнул.
– Жалко ребенка, но для тебя это еще слабое наказание. С инвалидами так жестоко, как поступил ты, не поступают. Это тяжкий грех, и Всевышний наказывает здоровых, которые ставят подножки увечным.
Патрис вскакивает:
– Тебе стало лучше? Весь яд выплюнула? Шампанское за мой счет. Остановимся на этом.
Он берет со стола бумажку и собирается уходить, но я хватаю его за руку:
– Нет! На этот раз тебе не удастся слинять. Рано!
Он садится, залпом выпивает второй бокал. Я тоже.
– Ты так же хороша собой, как раньше, но изменилась.
– Да. Очерствела.
– Завидую.
Заказываем третью порцию. Я его знаю: сейчас он думает, что лучше было сразу заказать бутылку, обошлось бы дешевле.
– Когда ты предложила мне выпить по стаканчику, Сара, я понял, какое место ты мне отводишь. Ты изменилась, но рассуждаешь, как тогда. Твои близкие – первый круг общения, ты с ними обедаешь и ужинаешь, с подругами завтракаешь, а остальным, тем, кто на вторых ролях, подаешь милостыню в виде аперитива.
– Ты был в самом центре первого круга и вышел из него по собственной воле.
– Я был молод и глуп.
– Зрелость не добавила тебе ума.
Пьем. Не оставляем в бокалах ни капли.
– Ограничимся выпитым или хочешь продолжить? – спрашивает Патрис.
– А тебе уже хватит?
Он подзывает официанта, который, видимо, ждал этого момента, а потому с быстротой молнии выполняет заказ.
– Как дела у твоего брата?
– Он заполучил чудесную маленькую дочку от одной чудесной женщины с Труа, потом женился на дуре, и они произвели на свет довольно гнусную девчонку, но, надеюсь, со временем и эта получшает. А у тебя есть фотография Джона?
Патрис протягивает мне смартфон. Парень как две капли воды похож на отца, но весь в веснушках, и вид у него so british[108].
– Мы выпили за мою бывшую жену, выпили за твоего нынешнего бойфренда, выпили за наших несостоявшихся детей. Предложи следующий тост, Сара!
– За то, что мы больше вместе не пьем. Сегодня мы видимся в последний раз.
– Нет, лучше за наш последний вечер, – предлагает он. – Давай проведем его вместе, разойдемся красиво…
Я тешу себя мыслью о новой встрече с итальянцем-синефилом. Сегодня вечером! Не понимаю, почему Федерико не предложил мне зайти к нему, когда мы подъехали к его дому… Он холост, несвободных я за километр чую. И я ему нравлюсь, слепой бы заметил. Некоторых мужчин смущает то, что я не такая, как другие, некоторых, наоборот, возбуждает, но он не из их числа, извращенцев я тоже в момент разоблачаю. Тогда почему? Сгораю от любопытства. Как было неожиданно – говорить на своем языке! Когда мы с Сирианом были детьми и занимались в парусной школе Груа, у нас тоже был свой язык, и со стороны нас, наверное, можно было принять за сумасшедших, хотя мы просто с ума сойти как понимали друг друга. Когда он, например, спрашивал «квакнем?» или «мяукнем?» – я стягивала или травила шкоты, а когда я, к примеру, самым натуральным образом кукарекала, брат ставил парус круто под ветер… Мы были тогда настроены на одну волну.
Зловредные соседские парни без стыда и страха свели со двора стельную корову. Но на этот раз воровство не сошло им с рук…
Миколавна — больная и одинокая старуха. Таким людям с недавних пор собес нанимает помощниц. Для Миколавны это егозливая соседка бабка Дуня…
Хуторская соседка, одинокая тетка Клава, пустила к себе квартирантов — семью беженцев из горячей точки бывшего СССР.
В семье старой Мартиновны разлад: зять-примак вырастил на ее земле небывалый урожай элитной пшеницы, прибыль от продажи тоже будет небывалой, но теща и зять не могут договориться, что делать с этими деньгами.
Рассказы, написанные за последние 18 лет, об архитектурной, околоархитектурной и просто жизни. Иллюстрации были сделаны без отрыва от учебного процесса, то есть на лекциях.