Между-Мир - [75]

А следом сквозь ровный ритм безразличного ночного дождя послышались крики и стоны перепуганных, смятенных и обгоревших людей, но плача умирающих слышно не было. Те, кого убило, подобно инженеру, погибли моментально.

Лостинг ринулся было вперед.

— Давай кончим их.

Борн остановил его движением руки.

— У них по-прежнему может быть красный луч, который убивает прежде, чем успеешь зарядить снаффлер, охотник.

Лостинг показал на покореженные, дымящиеся оружейные башни.

— Пушки внутри, может быть, и можно было починить, но проку от них все равно никакого: все механизмы, включая поворотные, выгорели дотла.

— Да не эти, — пояснил Борн, — а маленькие, которые великаны носят, как топоры, на поясе, они могут до сих пор работать. — Он уселся на мокрую ветку и посмотрел на небо. — Отгадай, кого привлекут к утру яростные и необычные звуки, доносящиеся со станции, а, охотник?

Подумай хорошенько, кого может навлечь на себя разом кричащая толпа людей?

Лостинг покопался в памяти и глаза его радостно расширились.

— Плавунов. Только не бунов, а фотоидов.

Борн кивнул.

— Они их, наверное, уже разбудили.

— Но ведь великаны здесь давно, и они, наверное, уже видели плавунов-фотоидов.

— А может быть и нет, — возразил его товарищ. — Скаммеры у них летают тихо, а фотоиды попадаются редко. Лишь достаточно крупная для фотоида жертва способна привлечь его, создав столько шума. Кстати, я об этом не задумывался.

Лостинг сел и обхватил руками колени.

— А какое, впрочем, это имеет значение. Фотоиды прилетят, увидят, что добычи нет, и улетят.

— Вполне может быть, что и так, Лостинг, но ты подумай о том, как на это отреагируют великаны. Как Логан с Кохомой впервые отреагировали на меня? Как они реагировали на наш Мир? Они боятся, не понимая, Лостинг. И я думаю, что они и так уже до смерти перепуганы. Посмотрим, как они отреагируют на фотоидов…

Хансен ходил и пинал обломки дымящегося металла и плексового сплава, которым был усыпан весь пол. Он исследовал огромный пролом в стене на том месте, где раньше была электростанция. Лужа затвердевшего шлака — вот и все, что осталось от сложного, дорогого оборудования.

Оно не сломалось, оно исчезло.

Появился крайне утомленный Бланшфорд. Как и все, он не спал уже много часов.

— Хочу знать все, — вздохнул Хансен.

— Все, что питается электричеством, либо сгорело, либо расплавилось, сэр, — горестно доложил начальник отдела. — Ни единой схемы, ни единого выключателя, ни единого включенного в сеть прибора здесь не осталось. Нам придется заново строить всю энергетическую систему.

Хансен на несколько минут задумался над тем, что услышал, а потом спросил:

— Удалось обнаружить, что стало причиной происшедшего?

— Мамула утверждает, что да. Только это, понимаете, уже такая наглость. Стоит вам только посмотреть.

Вместе с ним Хансен прошел через станцию, мимо бригад измученных работников, занятых расчисткой обуглившихся секций пола и стен. Вскоре они подошли к пропускному пункту, откуда открытый лифт доставлял исследователей к макушкам срезанного внизу леса. Лифт, естественно, тоже сгорел, но кто-то уже успел соорудить из обугленных проводов самодельную лебедку.

В данный момент лифт был занят. Он висел на полдороге между станцией и миром зелени внизу, на том самом уровне, где когда-то была защитная сетка. Хансен уставился вниз, сквозь дыру. В том месте, где решетка была прислонена к дереву, по стволу до сих пор продолжали стекать струйки расплавленного металла. Воздух был наполнен запахом обгоревшей коры.

— Ну как, видели, шеф? — спросил Бланшфорд.

Хансен прищурился о яркого солнышка и всмотрелся пристальнее.

— Ничего я не увидел.

— Посмотрите вот там, немного левее и внизу, там, где работает Мамула со своими людьми. И еще две штуки есть, их сейчас за стволом не видно.

Начальник станции смотрел с недоверием.

— Вы что имеете в виду вон ту серебристую цепочку, которая тянется над макушками деревьев?

— Только это не цепочка. По крайней мере, она не металлическая. Это лист или множество сплетенных листьев.

— Ну и что?

— Мамула считает, что их подложили на сетку перед грозой этой ночью. Мы выслали отряд. Мы надеялись, что два наших приятеля этой ночью покажутся. Но этого не произошло. И они проследили, куда ведут эти листики. Все три листа ведут резко вниз, в лес, метров на пятнадцать, а потом уходят к юго-востоку, где присоединяются к родному дереву, которое стоит метрах в тридцати от нашей вмятины. — Бланшфорд повернулся и показал в нетреснувшее окно. — В той стороне. Это одно из наиболее тонких деревьев. Крона у него голая, а само оно по большей части черное и серебристое, все — и кора, и листья. На нем почти нет ни коричневого, ни зеленого. Так, только мелкие побеги. — Он заглянул в блокнот, который всегда имел при себе. — Разведотряд возглавляла женщина по фамилии Стивенс. Согласно ее докладу, дерево само по себе находится под смертельным напряжением. Все живое, что прикасается к его листьям, немедленно гибнет. Мамула теоретически предполагает, что когда в это дерево попадает молния, что и произошло этой ночью, заряд по большей части уходит в землю. Для поддержания защитной системы этого дерева достаточно небольшой доли заряда. Поблизости таких деревьев больше нет, но он говорит, что если мы поищем, то обязательно найдем еще где-нибудь.