Между-Мир - [48]

— Скажи мне, Борн, — сказала Логан, стараясь не отставать от смутного силуэта Лостинга, пробивающего себе путь сквозь густую растительность. — Если силверслит никогда не успокаивается до тех пор, пока его жертва не будет убита, то откуда же стали известны его повадки и то, как он выглядит? Ведь ты знаешь, как он выглядит.

На разговоры с великанами всегда уходило слишком много энергии, но Борн как всегда вежливо ответил.

— Есть предание о том, как силверслит напал на группу из двадцати или тридцати человек. Они разбежались во все стороны. И даже силверслит не может уследить за таким количеством запахов, потому что некоторые успевают выветриться. Поэтому некоторые выжили и рассказали об этом монстре.

— То есть, ты хочешь сказать, что даже двадцать или тридцать таких, как ты, и еще столько же фуркотов не могут сразиться с одним силверслитом? — не унималась Логан.

— Слишком большой, слишком сильный, — сказал ей Борн.

— А я думала, этим вашим ядом джакари можно убить кого угодно.

— У силверслита слишком толстая кожа, — объяснил Борн. — Кроме того, яд джакари действует на… — он порылся в памяти, подбирая нужное слово, — на нервную систему.

— Так почему же он тогда не может воздействовать на силверслита? — спросил Кохома. — Ведь есть же у него какие-то уязвимые точки.

— Вот догонит нас, тогда и покажешь их мне, — проворчал Борн. — Кроме того, у силверслита нет нервной системы.

В сознании Логан еще могло уложиться, что какое-то существо может не спать, не отдыхать, но только не это.

— Ну уж, Борн, — сказала она с уверенностью в превосходстве своих знаний, — у каждого животного есть нервная система.

— Разве?

— Животное не может быть без нервной системы, Борн, — продолжала настаивать на своем Логан.

— Неужели?

— Но уж, во всяком случае, должен быть у него какой-то рудиментарный мозг и центральная двигательная система.

— Да что ты?

Логан сдалась.

Кохома не обращал внимания на их разговор. Он по-прежнему размышлял над тем фактом, что этот зверь способен вышибить мозги из тридцати фуркотов. И не удержался от вопроса:

— Послушай, а что во всем этом правда, а что было преувеличено теми, кто выжил из этих двадцати или тридцати? Ведь совершенно естественно, что им захотелось представить неуязвимым того, кто обратил их всех в бегство.

Борн собрался было ответить, но вмешался Руума-Хум.

У фуркотов не было принято встревать в разговор между людьми.

Руума-Хум прибег к этому, чтобы поберечь нервную энергию Борна, поскольку она ему еще понадобится.

— Дерево силверслита, — мягко пророкотал он, — это единственная в мире вещь, которой сторонятся акади. А теперь пусть великаны замолчат и следят за дорогой.

Полученной информации хватило, чтобы Логан и Кохома даже не обратили внимание на то, что им распоряжение отдало животное. Еще долго они молча размышляли о том, что услышали.

Борн тем временем вернулся к своей прежней мысли и стал так и эдак обыгрывать ее в голове. Борн пытался отвязаться от этой мысли, но она прочно заняла место в его сознании и стояла на пути всех остальных мыслей, подобно колонне дерева силверслита. На какое-то время ему удалось забыть о ней, и он принялся ругать себя за то, что ему не удалось распознать истинную природу дерева. Такое огромное, сухое, манящее убежище. Такое пустое, такое покинутое.

— Дурак! Дурак из дураков, — ругал Борн себя вслух.

— И я тоже, — проворчал Лостинг.

Но Борн его даже не слышал.

— Ну, не ругай себя, Борн. Ты же сказал, что определить это невозможно, — сказала ему Логан.

— Нет. Если бы силверслит был тогда ниже, Руума-Хум его обязательно бы учуял. Но он был высоко, очень высоко, почти на самой макушке, вероятно. Он занимался адской охотой.

— Адской охотой? — переспросила Логан.

— Ну да, ловил в ночном небе летающих демонов. Сбивал над лесом летунов, подобных тому, который напал на ваш скаммер, когда он упал.

— О-о, — пробормотала женщина. — Еще одна отрезвляющая мысль.

— А нас, — продолжал Логан, — он учуял только тогда, когда начал спускаться, тогда его Руума-Хум и унюхал.

Наконец на дороге, среди деревьев, им попались шарообразные листья.

Их увидел Джелливан, и они с Руума-Хумом стали на страже, пока Борн и Лостинг срезали и приготавливали их. Хотя если силверслит нападет, они вряд ли смогут сохранить людям хотя бы пару минут жизни. Немного огненной пыльцы, и вот у них уже есть настоящий свет. Это немного приободрило Кохома и Логан. Теперь они, по крайней мере, видят, куда идут. В это же самое время Логан поделилась с Борном новой тревожной мыслью.

— А не сделает ли это нас более легкой добычей для прочих здешних хищников.

— Какое это теперь имеет значение. Силверслит слишком близко. Ни один ночной зверь не осмелится даже приблизиться сюда, учуяв его. Они тоже побегут. Ты же заметила, какая тишина.

Логан прислушалась и поняла, что имел в виду Борн. Обычные ночные звуки — все эти посвисты, пощелкивания, гудения, перемежающиеся изредка глубоким ревом, — всего этого не было, только постоянное «кап-кап». Это непрекращающийся дождь, да вклинивающийся изредка далекий шепот заблудившегося ветерка. Они двигались в неестественной тишине.