Между двух огней - [2]

Первую неделю я ночевал под открытым небом, но капризы погоды вынудили меня отказаться от этой идеи. Во время очередной охоты, я зашел дальше, чем обычно, и обнаружил пещеру. Теперь я стал ночевать в ней, возвращаться каждую ночь в ее холодное лоно. Мне не нужен был огонь — серебристый мех согревал меня. Засыпая, я видел перед собой забытые образы, дорогие моему сердцу, но утром они исчезли. День сменялся днем, и все они были одинаковыми. Я не встречал других волков, и чувствовал себя хозяином здешних мест. «Аристократ», — пришло мне в голову. И это промелькнувшее в сознании слово оживило целый сонм образов. Но вспыхнувшие воспоминания так же стремительно исчезли, и свое место снова заняли звериные инстинкты. Однако, это просветление не давало мне покоя. Я не мог сконцентрироваться на охоте. Отвратительное ощущение!

Домой я вернулся голодным. В первый раз за все это время. Я был зол, ужасно зол. Пробегав, как полоумный, целый день за дичью, я таки не смог поймать никого. Даже вшивой вороны не удалось поймать. Я улегся на прохладный пол пещеры и свернулся клубком. Морфей принял меня в свои объятия.

— Давай, Драй, — шептал я себе. — Давай не подведи! Всего пятеро. Лишь пятеро оборотней и все. Серебристая шерсть на загривке стояла дыбом. Я зарычал, и кинулся в бой. Я достал одного из них и одним ударом когтистой лапы отбросил мертвым не землю. Я даже не понял, как успел проткнуть этими самыми когтями его горло. И снова боль. Я взвыл. Я отскочил в сторону и, налетев на одного из серых, повалил его на землю. Клыки в горло — конец еще одному. Еще трое, ну же, Драй, давай! Две непонятные тени вылетели у меня из-за спины и кинулись на тех двух, которые стояли ближе ко мне. Чарльз. Погоня. Да какая это погоня? Человек — ничто против оборотня. Я догнал его в два прыжка. Вспышка боли в раненой ноге. Черт! Чарльз. Ненавижу… — Где она?

— Лорейн! — закричал я, просыпаясь.

Крик пронзил ночной воздух. И это был не волчий рык. Это был крик человека, который, чуть было, не потерял ту, для которой жил, в третий раз… Я вспомнил. Вспомнил то, что не давало мне покоя несколько месяцев. Я вспомнил, кто я.

Я — Франциско Генрих Драй. Лорд Драй. Огненный оборотень, нелепо погибший в автокатастрофе. Глупец, стоявший на пороге счастья и умерший на глазах у той, с кем мечтал его обрести. Я покинул ее, но теперь вернулся.

Теперь, когда плотину прорвало, ничто больше не сдерживало мою память. Я вспомнил все, начиная с того дня, когда я впервые увидел свою Лорейн, вплоть до того, как Серое братство, простые оборотни во главе с моим старшим братом Чарльзом, атаковали малочисленный отряд северных огненных оборотней, к коим отношусь и я. Мы выстояли. Я мечтал лишь об одном — вернуться назад к своей возлюбленной, которая впервые обратилась. Теперь ничто не могло нас разлучить. Впереди была вечность на двоих. Наивный щенок.

Перед боем с Серым братством я принял средство, из-за которого мои боевые способности увеличились в сотню раз. Меня предупреждали, что последует откат, после которого я ослабну настолько, что не смогу даже пошевелиться. Но разве я слушал, что мне говорят? Я должен был вернуться к Лорейн. Я и вернулся. Вернулся, чтобы разбиться прямо на ее глазах. На огромной скорости мой лексус врезался в дерево. А затем наступила тьма и боль.

Что же произошло на самом деле? Отчего я остался жив и очутился так далеко от дома? Не знаю. Это был тот же лес, в котором я прожил одну из своих жизней. Над огненными время не властно. Они, как и все, стареют, вот только их старость обращается вновь молодостью, как в тот день, когда они впервые обратились. Я прожил уже две жизни. Началась третья, и я не собирался вновь проживать ее в одиночестве. В этот раз все будет иначе. Обратившись в волка, я бросился к своему поместью. Я знал, что она будет там.

Лорейн.

— Мисс Драй, вы снова почти не поели, — старый дворецкий Харт укоризненно смотрел на меня. В его глазах была такая жалость, что, не выдержав этого взгляда, я отвернулась.

— Я не голодна, спасибо.

— Вы не должны так себя изводить, — продолжал он. Харт заботился обо мне с детских лет и относился как к родному ребенку. А оттого страдал вместе со мной. — Это сложно, я знаю, но вы должны жить дальше. Прошло уже много времени.

Много времени? Прошел лишь год, а он хочет, чтобы я перестала горевать, забыла Франциско.

— Уйди, — тоном хозяйки велела я. Мне не хотелось его обижать, но слушать более я просто не могла. Боль была еще тишком острой. Ничего кроме нее не осталось. Это была смерть, но меня еще не похоронили. Я тихо сходила с ума. После смерти любимого я закрылась в этом поместье и больше не выходила за его стены. Я бросила салон, отключила телефон и больше не обращалась. Время от времени меня наведывал Дамьен, единственный оставшийся в живых из моей стаи. Мой альфа. Он имел власть надо мной, но ее было недостаточно, чтобы я вновь вернулась к жизни. Ничего у меня не осталось, лишь пустота. Я не чувствовала холода, жажды и голода. Ничего. Даже дышать было тяжело. Казалось, что я дышу не грудью, а животом. Вот только воздуха не хватает. Меня постоянно трясло, будто в ознобе.