Между двух миров - [172]

Но ведь должны же быть красные в Нью-Йорке! Только где их найти? Ланни вспомнил своего старого друга Геррона, умершего несколько лет назад в Италии, можно сказать, от разбитого сердца, так как он больше не в силах был вынести то зрелище, какое представляла собой современная Европа. Но его дух продолжал жить в социалистической школе, основанной им в Нью-Йорке на деньги, оставленные матерью женщины, с которой он бежал из Америки. Это было больше двадцати пяти-лет назад, когда Ланни еще совсем малышом играл на пляже в Жуане. Геррон в свое время рассказывал ему о школе, но теперь Ланни тщетно ломал голову, стараясь вспомнить ее название.

Вдруг его осенила мысль, что в этом огромном городе должны же быть и социалистические газеты и искать их надо именно в этом районе. Он остановился у газетного киоска, спросил, и тотчас же у него в руках оказался экземпляр газеты, цена — пять центов. Ланни, продолжая шагать по улице, стал просматривать заголовки и сразу почувствовал облегчение. Передовая разоблачала мэра Уокера, кандидата Таммани-холл, как растратчика и взяточника, охотника за юбками, завсегдатая ночных клубов.

Ланни пробежал несколько объявлений и, действительно, нашел среди них описание различных видов деятельности Рэндовской школы общественных наук. Ну конечно! Кэрри Рэнд, так звали жену Геррона. У них там бывали лекции, курсы, различные собрания. Ланни дошел до ближайшей авеню, тянувшейся с севера на юг, подозвал такси и сказал, садясь; —Пятнадцатая восточная, номер семь.

Шофер покосился на него и усмехнулся: — Неужто, товарищ?

— Где уж мне… — последовал скромный ответ. — Но у меня есть друзья среди них.

— Попутчик, что ли?

— Это, кажется, коммунистический термин?

— А я и есть коммунист.

Так лед был сломан, и пока они ехали по Третьей авеню, шофер то и дело оборачивался и с увлечением излагал свои взгляды. Кто еще так словоохотлив, как нью-йоркский Шофер такси, и для этого ему даже не надо быть красным, хотя подобное обстоятельство, конечно, способствует задушевной беседе. Шофер рассказал Ланни о Таммани-холл, о мошеннических проделках его заправил, а также о прочих жуликах, которые ездят верхом на рабочих.

— Кстати, между нами, — сказал он. — Эти заправилы Рэндовской школы просто желтые. Морочат голову рабочим. Я не требую, чтобы вы мне верили на слово, увидите сами.

Ланни не спорил со своим собеседником. Наоборот, в его рассуждениях он чувствовал что-то родное. — У меня есть дядя в Париже, коммунист, — сказал Ланни, — младшая сестра его подруги замужем за парижским шофером, и он рассуждает точь-в-точь, как вы.

— Понятно, — отозвался шофер.

— Партийная линия, — улыбнулся Ланни. Он охотно поспорил бы с этим веселым парнем, если бы тот где-нибудь остановил машину. Но она то петляла между стальными столбами надземной железной дороги на Третьей авеню, то стремительно проскакивала мимо автобуса, то обходила другое такси на расстоянии шести дюймов, а может быть, и одного, и Ланни трудно было сосредоточиться на проблеме экспроприации экспроприаторов. Но таков был Нью-Йорк: вы жили в нем, — если только вы жили, — ежеминутно рискуя жизнью.

IX

Дом номер семь на Пятнадцатой восточной оказался с темно-бурым фасадом, пролетарского вида и среднего размера. Когда-то здесь помещалась Христианская ассоциация молодых женщин. Ланни дал шоферу полдоллара и услышал в ответ: — Спасибо, товарищ. — Он вошел и прежде всего попал в книжную лавку, торговавшую хорошо знакомой ему литературой; здесь были и заграничные издания, и он кое-какие купил, улыбаясь при мысли о том, как они будут выглядеть в апартаментах отеля «Ритци-Вальдорф». Затем он спросил, кто мог бы дать ему сведения о занятиях в школе, и его представили молодому интеллигентному блондину, с живым и выразительным лицом.

— Я американец, но жил до сих пор за границей, — сказал Ланни. — Я не член партии, но я встречался с Джорджем Д. Герроном в Париже и Женеве и интересуюсь вашей школой.

Лучше отрекомендовать себя он не мог. Они уселись, и Ланни назвал себя — «Бэдд» — с легкой внутренней дрожью, втайне надеясь, что этот молодой товарищ не читает капиталистической прессы. Товарищ не обнаружил никаких признаков знакомства с ней.

— Я с большим удовольствием сделаю маленький взнос в фонд школы, если разрешите.

И товарищ Андерсон любезно разрешил.

Видя, что молодой человек хорошо информирован и общителен, Ланни заметил — Я много ходил и нагулял себе аппетит. Не согласитесь ли вы позавтракать со мной?

— У нас тут есть кафетерий, — отозвался тот; они сошли вниз, Ланни выбрал несколько блюд, стоявших на прилавке, и за весь завтрак заплатил меньше, чем ему стоил бы маленький стаканчик ледяного томатного сока в «Ритци-Вальдорф». «Товарища Бэдда» познакомили с группой молодежи, и завязался разговор о международном положении. Но вскоре Ланни заметил, что одна из собеседниц, молоденькая еврейка, с живыми глазами, как-то уж очень внимательно на него поглядывает. Он почувствовал, что краснеет, и с этой минуты сидел как на иголках: видимо, его узнали или, по крайней мере, заподозрили. Вот будет история, если о его посещении тиснут заметку. Да, придя сюда, принц-супруг совершил, конечно, большую неосторожность.