Между буйством концепций и реальностью перемен. Современники К. Маркса о его практической деятельности - [16]
До Аристотеля человечество сформировало определенную систему воззрений на суть понятия «практической деятельности», но все они были достаточно рассеяны и туманны.
Субъектом практической деятельности изначально предполагался не человек, но неопределенное, обобществленное, наделенное жизненной силой создание; кроме того, практическая деятельность изначально понималась не как уникальный тип поведения человека, а как общее определение типа поведения всех живых существ. Аристотелю не удалось избежать влияния предшественников в форме употребления понятия «практика». Зачастую данным термином он также определяет не только специфическую деятельность человека, вкладывая в нее более широкий и многогранный смысл. Тем не менее Аристотель превзошел своих предшественников. В своих произведениях, посвященных вопросам практической философии, он проводит системное и всестороннее разъяснение данного термина, формируя первую в истории западной философии систему практических взглядов.
Воззрения Аристотеля на практику в качестве главных предпосылок и целей определяют повседневную жизнь человека, в качестве отправной точки подразумевают человеческую мораль и политический опыт. Иными словами, уже их цели и истоки необычайно «практичны». Рассматривая произведения Аристотеля, английский исследователь Д. Барнс точно отметил, что «Политика» и «Никомахова этика» «представляют собой произведения практической философии. Эти работы относятся к практическим вовсе не потому, что представляют собой своего рода пособие или руководство, а, напротив, полны анализа и аргументов, имеют богатую основу в виде исторических фактов и научных исследований. Отнесение их к произведениям практической философии говорит о том, что они практичны, что их цель и назначение заключается не в поиске истины, а во влиянии на человеческое поведение»[17]. Таким образом, практические воззрения Аристотеля являются отправной точкой западного прагматизма, продолжая играть важную роль и в наше время. Ниже приведем основные постулаты его системы практических взглядов.
Во-первых, что касается истоков зарождения и становления категории практической деятельности, то они являются отражением инновационного характера мышления философа, при этом данная категория представляет собой стержень системы практических взглядов и продукт развития эпохи. Гегель по этому поводу высказался очень точно: «Различие [между философией и наукой] состоит лишь в изменении категорий»[18]. Можно сказать, что история философии представляет собой историю выявления проблем и постановки вопросов, касающихся непрекращающегося развития философских категорий, и поиска ответов на них. Как на Западе, так и на Востоке зарождение, становление и развитие категорий практики и практических взглядов являются важнейшим показателем развития практической деятельности человека. Уникальный и весомый вклад Аристотеля в развитие западного прагматизма заключается в том, что он первым ввел концепцию определения человека в качестве субъекта практической деятельности, и первым превратил данное понятие в важную философскую категорию, отражающую поведение индивидуума.
В «Никомаховой этике» Аристотель отмечает, что к трем факторам, оказывающим определяющее влияние на практику, относятся чувства, разум и надежда. Однако чувства вовсе не являются отправной точкой практики – звери и другие животные хоть и обладают чувственным восприятием, но не имеют практической деятельности. В «Эвдемовой этике» он указывает: «Человек один из всех животных есть также первоначало определенных действий, ведь ни про какое другое [животное] мы не скажем “оно действует”»[19]. В своем сочинении «Метафизика» он, рассуждая о «возможностях» и «полной реальности / осуществимости», проводит различие между двумя типами практической деятельности. Аристотель полагает, что практическая деятельность человека представляет собой процесс, направленный на результат, то есть целенаправленное действие; она содержит незаконченное действие, полагающее результат в самом себе. Подобные цели заключены в узком значении понятия «практика», отличающемся от категорий «действия» или «производства». В «Никомаховой этике» Аристотель также придерживается подобного разграничения. Практическая деятельность и ее объект являются общим проявлением человеческого бытия: с одной стороны, под ними понимается поведение, рассматриваемое с позиций теоретической науки, с присвоением четкого смысла и рамок; с другой – остальные типы человеческой деятельности. Практика имеет особую ценность в жизни индивидуума. С позиций целеполагания не следует приравнивать ее к созданию, производству, комплектации «материального», поскольку все это предполагает деятельность, направленную на внешний объект, способ взаимосвязи в формате «человек – вещь». При таком подходе предполагается лишь конкретное действие, направленное на результат. Аристотель, проводя детальный анализ, указывает: «Предполагающий поступки склад, причастный суждению, отличается от причастного суждению склада, предполагающего творчество. Поэтому они друг в друге не содержатся, ибо ни поступок не есть творчество, ни творчество – поступок. Поскольку, скажем, зодчество – некое искусство, а значит, и разновидность соответствующего причастного суждению склада [души], предполагающего творчество, [поскольку, далее], не существует ни такого искусства, которое не было бы причастным суждению и предполагающим творчество складом [души], ни подобного склада, который не был бы искусством [как искусностью], постольку искусство и склад [души], причастный истинному суждению и предполагающий творчество, – это, по-видимому, одно и то же… Поскольку творчество и поступки – вещи разные, искусство с необходимостью относится к творчеству, а не к поступкам»
