Между белыми и красными. Русская интеллигенция 1920-1930 годов в поисках Третьего Пути - [8]

.

Далее Ключников предостерегал собравшихся от возможности совершения роковых ошибок: «Мы переживаем роковой момент, – толкая Врангеля, мы пускаем на Москву поляков, и должен будет наступить час, когда между ними произойдет столкновение. Тогда пред союзниками встанет вопрос, кого из них принести в жертву другому. И, конечно, они принесут в жертву Врангеля, ибо с Польшей потом им легче будет справиться, чем с Россией. Вот почему сейчас большевики, борясь с поляками, защищают интересы России. И когда перед нами ставится вопрос – с кем быть, с большевистской Россией или с Польшей, мы должны ответить, что мы с Россией, хотя бы и большевистской. Поддерживая же Врангеля, мы будем поддерживать поляков. Кроме того, военные действия увеличивают в России анархию. И если нами при нынешнем положении вещей удастся свергнуть большевистский режим, который как-никак является единственной властью, успевшей пустить хоть некоторые корни в стране, будет еще хуже, ибо тогда в стране не будет никакой власти. Поэтому необходимо отказаться от вооруженной борьбы. Что же касается вопроса о соглашении с большевиками, то это вопрос будущего. Теперь же мы должны лишь заявить большевикам, что мы прекращаем борьбу с ними и возвращаемся в Россию для культурной работы. Возрождение России начнется лишь тогда, когда большевики поймут кадетов и кадеты большевиков. Тогда мы будем иметь на своей стороне трудящиеся массы всего мира. Итак, мы должны заявить лишь одно, а именно, что мы отказываемся от продолжения гражданской войны»[51]. Практически в этом выступлении Ключников как государственник провозгласил основные идеи той идеологии, которая на следующий год по названию сборника станет именоваться «сменовеховством». Но на данном заседании идеи Ключникова не воспринимались как самостоятельные, а рассматривались в контексте «новой тактики», предложенной тогда же П. Н. Милюковым. Возможно, поэтому в протоколе отмечены возражения идеям Милюкова, а не мыслям Ключникова.

А на следующем заседании парижского комитета партии народной свободы 1 июня 1920 г. (протокол № 8) противопоставление Ключникова другим собравшимся уже достаточно заметно. Предлагается выступить с протестом против признания советской власти державами Запада. На это Ключников отвечает так: «Чего мы достигнем своим протестом? А между тем провал Красина принесет вред России». И далее Ключников предлагает, чтобы высказаться за то, что «нужны земледельческие орудия в России и прочее»[52].

В этом же духе выдержано выступление Ключникова на заседании парижского комитета партии народной свободы 7 июня 1920 г. (протокол № 9). Он задает вопрос: «Верно ли, что сейчас для России самое страшное зло – большевики? После свержения большевиков наступит анархия, которая будет еще хуже большевизма. Если же большевики сгинут, то не полякам их разбить, а тем временем разрушаются остатки материальной культуры России и гибнет бесцельно масса ценных жизней. Польской программой может быть только расчленение России, и в этом отношении Польша воплощает чужие задачи»[53]. Как юрист-международник Ключников пытается первым среди коллег по Конституционно-демократической партии указать на переход к новому международно-правовому статусу Российского государства. «Мы, – говорит Ключников, – стоим перед колоссальным рубежом. Антанта ведет переговоры с большевиками и накануне признания их правительства. В этих переговорах Антанта играет польским оружием, как большевики Персией. А мы, ограничив задачу Крымом, действуем в чужую руку»[54].

Этим духом проникнуты выступления Ключникова на ряде других заседаний кадетской партии. Так, обсуждается вопрос об отношении к советско-польской войне (протокол заседания парижского комитета партии народной свободы от 26 июля 1920 г.). Ю. В. Ключников спрашивает: «…если неизвестно было, с кем боролись поляки, то с кем мы боремся – с большевиками или с Россией? Разваливается весь мир, а мы разговариваем о резолюции, и каждый раз опаздываем, каждый раз только регистрируем уже совершившиеся факты.

Нужно констатировать, везде антибольшевистские силы потерпели крушение в одинаковой форме. В этом есть какая-то роковая неизбежность. Поэтому мы должны:

1. Перестать быть мелочными и оставить надежды на Врангеля.

2. Признать себя в смысле военном побежденными, и

3. Подождать с какими бы то ни было выступлениями»[55].

Диссонансом прозвучало выступление Ключникова и при обсуждении вопроса о сплочении антисоветских сил на базе создания национального комитета (протокол заседания парижского комитета партии народной свободы от 23 ноября 1920 г.). Он считал, «что вопрос неясен и в смысле дипломатических отношений, и в отношении к Врангелю, продолжающему оставаться Главнокомандующим. Это отношение должно быть исчерпывающе определено. Либо мы хотим взять власть преемственно от Врангеля, либо будем ее брать, игнорируя Врангеля. Я не мыслю себе Национальный] Комитет без всей полноты власти. Таким образом, надо сговариваться и с с[оциалистами] – р[еволюционерами], и с Врангелем»[56].

По мнению Ключникова, вопрос о создании национального комитета был чрезвычайно сложным, ибо он «касается того метода, который должен быть применен к делу организации Национального] Ком[итета]. Так как ставят этот вопрос кн. Львов и М. М. Винавер, создавать Нац[иональный] Ком[итет] невозможно, он обречен на полный неуспех. Казалось бы необходимым созвать какие-то съезды и создавать Национальный] Ком[итет], лишь действительно справившись (?) у общественного мнения. Не думаю, чтобы это мнение было едино. Я не верю в Нац[иональный] Ком[итет] и знаю, что из него ничего не выйдет. Раз нет фактически общественного объединения, то нельзя его создавать искусственно»