Меж Сциллой и Харибдой - [47]

Натали подошла ко мне и, поцеловав, обняла.

— Чтобы раз и навсегда избавиться от прошлого, Винсент. Ты ведь этого хочешь. Все эти двадцать лет ты верил, что делаешь добро, так поверь в это сейчас. Разве это так трудно. Ведь теперь факты говорят именно это. Вот они главные злодеи твоей жизни. Теперь пора разобраться с ними.

Ох уж эти женщины, они всегда могут подобрать нужные слова, чтобы заставить мужчину делать то, что они хотят. Я пытался сопротивляться, но разве можно было это делать, когда такая женщина кружила вокруг меня.

— Что я получу от всего этого?

— Я могу сделать все, что в моих силах и полномочиях. Чего ты хочешь? Денег? Прежнего положения? Звания? Реабилитации в глазах общественности?

— Я хочу, чтобы это все закончилось. Чтобы меня оставили в покое и больше никогда не трогали.

Мужчина запрокинул голову и принялся почесывать выступающую на лице щетину.

— Что ж, кое-что из сказанного тобой вполне осуществимо, но на это потребуется время.

— Конкретней.

— Когда все это вылезет наружу, общественность будет просто взорвана этими фактами и поэтому процесс обещает быть затяжным. Сколько именно? Я не знаю, но могу сказать одно — как только он перейдет в нужную для нас стадию, ты будешь свободен. Ну, конечно, тебе придется отбыть некоторый срок в тюрьме для полной достоверности, а после этого ты будешь отпущен на свободу за хорошее поведение. Тебя больше никто и никогда не побеспокоит. Я обещаю тебе.

Так я и думал. Глупо было думать, что все пройдет как по маслу и я стану свободным уже на второй день после моего признания. Суд состоится — это неизбежно, и чем дольше я буду оттягивать, тем сильнее будет нарастать мое волнение и неуверенность в себе. У меня не было времени, чтобы все обдумать, нужно было делать выбор, наугад.

— Итак, мсье Дюваль, что вы решили?

— А разве у меня есть выбор?

— Ха-ха, а вы мне начинаете нравиться! Для старого офицера полиции, у вас слишком хорошее чувство юмора!

Он еще минуты две продолжал смеяться и комментировать мое высказывание, прежде чем смог угомониться и дать мне слово.

— Хорошо. Я согласен. Но вы должны мне обещать, что никто из моих родственников не будет замешан во всем этом.

— Даю вам слово. Только вы и этот суд. Больше никого не будет.

Я встал со стула и распрощавшись двинулся к выходу. Все это время меня не покидало чувство, что я опять играю чужую для себя роль, что опять становлюсь чьей-то марионеткой. Когда я уже был возле самой двери, мужчина окликнул меня.

— И да, забыл сказать, этот телефон, что вам вручили, оставьте его здесь, теперь он вам не нужен.

Вот и первое доказательство моим предположениям. Откуда ему было известно об этом телефоне? Кто ему сказал? Здесь мог быть только один ответ — он был одним из тех, кто допрашивал меня в том складе. Грустно. Я опять влез в вонючую и мерзкую яму, откуда так долго пытался вылезти. Мне было противно осознавать все это, но другого выхода у меня не было. Я дал согласие, и теперь мне осталось сделать свой последний марш-бросок в направлении своей свободы.

Глава 13 Вивьен

— Вивьен!? Что ты здесь делаешь?

Сказать, что я был удивлен, это было ничего не сказать. Перед моим домом, одетая в красивое замшевое серое пальто и с красивыми светлыми волосами, стояла прекрасная девушка. Она стояла возле машины на которой совсем недавно вернулась в Париж. Ее было просто не узнать. Гадкий утенок превратился в прекрасного лебедя, от чьей красоты у меня перехватило дыхание.

— Здравствуй, Винсент.

Она неловко провела рукой под глазами и скинула на землю падающие слезы. Затем подбежала ко мне и со всей своей девичьей силой обхватила меня руками. Я не был готов к такому и только спустя несколько секунд смог обнять ее в ответ, но это только сильнее растрогало ее, и она разразилась просто таки неудержимым плачем.

— Я думала, ты умер. Несколько недель назад я прочитала газету и увидела там твою фотографию. В ней было сказано, что тебя убили.

— Газеты все врут. Они пишут только то, что людям хочется прочитать. Ну теперь то ты видишь, что я не призрак и вполне себе живой.

Я слегка оттянул ее от себя и взглянул в ее глаза. Они были такие же прекрасные как и в тот вечер, когда я привел ее в свой дом. Только теперь они были наполнены слезами радости встречи, а не слезами радости вызволения из рабства.

— Ой, прости меня старого дурака, я уже стал забывать все правила приличия. Держать даму на холоде и не пригласить ее на чашечку кофе. В мою молодость за такие поступки очень сильно ругали.

Она заулыбалась, мне было приятно веселить ее. Вивьен была тем немногочисленным светлым моментом в моей жизни, что мне самому было приятно находиться с ней. Оставив разговоры на потом, я проводил ее в свою квартиру. Как на зло, стоило мне только подняться на свой этаж, как из соседней двери вышла моя старая соседка. Увидав меня и Вивьен, она неожиданно улыбнулась и одобрительно покачала головой.

— Ну наконец-то! Я уже думала, ни одна приличная девушка на тебя не посмотрит. Вы, мадемуазель, берегите его, он мужчина со странностями, но он очень хороший.

Это было очень неожиданно с ее стороны.