Меж крутых бережков - [21]
«Да разве бы мне одному справиться в срок? Началось сокодвижение. Упусти день — и сад погибнет!»
Школьники вскоре подошли к саду. Внимательно посмотрев на ребят, Ваня наигранно строго спросил:
— Что за прогулки во время уроков?
— На помощь пришли, Ваня. Показывай, что делать, — сказала раскрасневшаяся Катя.
Подошел Иван Павлович, подал руку. Ваня засуетился, начал смешно и бестолково объяснять, как накладывать «мостки».
— Знаем, знаем! — закричали ребята, разглядывая уже готовые штамбы.
Иван Павлович отозвал Катю в сторонку и, переговорив с ней, стал распределять учеников на группы.
— А где же Наташа? — спросил он у Аленки.
— На ферму побежала, ключ отдать матери.
Минут через пятнадцать Наташа пришла, да не одна, а с Феней и тремя доярками, вырвавшимися на полчасика помочь ребятам.
Разговоры мало-помалу утихли, все занялись делом. Наташа работала проворно, и Иван Павлович невольно залюбовался ею. «Добрая могла бы выйти из нее садовница», — подумал он.
Девушка, искоса перехватив его взгляд, сказала:
— Годика через три приеду к вам на гастроли, пройдусь по саду со своими дружками из ансамбля, скажу: «А ведь есть тут и моя доля».
Все это было сказано таким тоном и с такой уморительно важной миной, что девчата, не утерпев, рассмеялись, а Наташа, озорно блестя ослепительно белыми зубами, продолжала:
— Хотите знать, кем станет наша Алена? Серьезно, хотите? — И, ритмично размахивая садовым ножом, предрекла: — Алена будет корпеть над фолиантами, глотать пыль — она собирается в Архивный, там наплыв меньше. Давайте закроем глаза, девочки, и погадаем: пролетит сколько-то лет, найдет вдруг наша Алена старую-престарую грамоту, а в ней, в той грамоте, сказано будет… — Наташа сделала паузу, окинула одноклассниц хитрым взглядом. — Сказано, что здесь вот, на этом самом месте, зарыт каким-то ханом клад, а чтоб добыть его, надо вырубить сад, понимаете, на нет свести наш сад, и что, вы думаете, она решила?
— Ну, ну, договаривай, что она решила? — сгорая от нетерпения, заулыбались подруги.
А баламутная Наташа уже перекинулась на другое — увидела Катю, манит к себе:
— Катюша, покажи-ка платье. Помнишь, вчера обещала.
Катя смутилась — рядом стоял Иван Павлович.
— Ну что ты, Таха, потом…
Догадавшись о причине ее смущения, Наташа схитрила:
— Иван Павлович, мальчишки курят. Вон за той яблоней спрятались.
Иван Павлович лукаво прищурился, отошел в сторону.
В полдень к саду, шпоря облепленного вешней грязью Воронка, подъехал Нил Данилыч. На побуревшем лице — печать бессонницы. Не успел выбросить ногу из стремени — навстречу Ваня. По его глазам Нил Данилыч понял — дела в саду круто изменились. На сердце сразу отлегло. Невольно вспомнилось, как всегда на партбюро поругивали Ваню за нерасторопность. «Говорят, нехороший вожак у молодежи, а глянь, сколько привел народу. Вот что значит беспокойство. Зря плели: «Не может организовать» и тому подобное. Может! Стоит только захотеть!»
Припадая на затекшую ногу, Нил Данилыч пошел навстречу комсоргу.
— Молодец, Ваня, молодец, — говорил он, крепко пожимая ему руку.
А тот, смущаясь и торопясь, в который раз уж начал пояснять, как он с ребятами оперирует яблони.
— Сейчас такое времечко — сокодвижение. Прозевай минуту — капут.
— Сокодвижение… — задумчиво проговорил Нил Данилыч. — Верно сказал ты, Ваня. Соки подымаются — к росту, значит. — И посмотрел на школьников, копошащихся вокруг яблонь.
«Вот бы кого после школы на фермы. Буйная, нерастраченная сила».
Он ходил по междурядьям, поглядывал на обмотанные рогожкой яблони. «Оживут ли? — тревожно проносились в голове мысли. — Оживут!»
Прошло несколько дней. Вода в реке сошла, припойменные луга стали покрываться травой. Однажды люди, проходя утром в поле, немало были удивлены: по всему южному склону, что раскинулся левее молочной фермы, белым-бело: сад зацвел, молодые яблоньки источали хрустальную свежесть. Они бежали по взгорку навстречу утреннему солнцу, словно стая лебедей, готовая взмыть в бездонную глубину. Каждый останавливался на минутку и, облегченно вздохнув, улыбался.
— Ишь ты! — обрадовался и Нил Данилыч, тоже остановившись. — Глянь-ка, цепкий какой — закудрявился. Живуч!
Глава VIII
С той поры на закате почти каждый день сюда приходит Феня. Уберется с телятами и украдкой, незаметно прямо к молодым яблоням. Саша долго смотрит ей вслед пытливым взглядом… Куда пошла, зачем, что тянет ее к яблоневым посадкам?..
Так стоит он возле фермы минут десять — пятнадцать, пристально вглядываясь в ее постепенно удаляющуюся фигурку, стоит до тех пор, пока темноватый силуэт Фени совсем не растает, не затеряется среди яблонь.
Феня между тем, войдя в сад, бродит вдоль прямых рядков — то поправит рогожку, растрепанную буйным весенним ветром, то снимет паутинку с веточки. Хорошо здесь! Яблони, как подружки-одногодки, обступили со всех сторон, и каждой хочется посекретничать, поговорить с ней, пошептаться.
Вот розовый глазок тугого, еще не совсем развернувшегося бутона. Он закрыт пока и не знает, как прекрасен и велик мир и как хорошо целый день переглядываться с солнышком… А вот чистые, вымытые утренним дождем ладошки-листья, готовые для дружеского рукопожатия.
Повести, составляющие эту книгу, связаны единым сюжетом. Они рассказывают о жизни, быте, отношениях людей, строящих порт на Камчатке. Здесь — люди старшего поколения, местные жители, и большая группа молодежи, приехавшей с материка. Все они искренне стремятся принести пользу строительству, но присущие им разные характеры ведут к противоречиям и столкновениям. Последние особенно остро проявляются во взаимоотношениях начальника порта Булатова, человека с властным характером, «хозяина», и молодой коммунистки, инженера-экономиста Галины Певчей, от имени которой ведется повествование.
Ким Федорович Панферов родился в 1923 году в г. Вольске, Саратовской области. В войну учился в военной школе авиамехаников. В 1948 году окончил Московский государственный институт международных отношений. Учился в Литературном институте имени А. М. Горького, откуда с четвертого курса по направлению ЦК ВЛКСМ уехал в Тувинскую автономную республику, где три года работал в газетах. Затем был сотрудником журнала «Советский моряк», редактором многотиражной газеты «Инженер транспорта», сотрудником газеты «Водный транспорт». Офицер запаса.
Автор публикуемых ниже воспоминаний в течение пяти лет (1924—1928) работал в детской колонии имени М. Горького в качестве помощника А. С. Макаренко — сначала по сельскому хозяйству, а затем по всей производственной части. Тесно был связан автор записок с А. С. Макаренко и в последующие годы. В «Педагогической поэме» Н. Э. Фере изображен под именем агронома Эдуарда Николаевича Шере. В своих воспоминаниях автор приводит подлинные фамилии колонистов и работников колонии имени М. Горького, указывая в скобках имена, под которыми они известны читателям «Педагогической поэмы».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Читателям хорошо известны романы Михаила Коршунова «Бульвар под ливнем», «Подростки», сборники его повестей и рассказов. Действие нового романа «Автограф» происходит в сегодняшней Москве. Одна из центральных проблем, которую ставит в своем произведении автор — место художника в современном обществе.
Читателю широко известны романы и повести Евгения Пермяка «Сказка о сером волке», «Последние заморозки», «Горбатый медведь», «Царство Тихой Лутони», «Сольвинские мемории», «Яр-город». Действие нового романа Евгения Пермяка происходит в начале нашего века на Урале. Одним из главных героев этого повествования является молодой, предприимчивый фабрикант-миллионер Платон Акинфин. Одержимый идеями умиротворения классовых противоречий, он увлекает за собой сторонников и сподвижников, поверивших в «гармоническое сотрудничество» фабрикантов и рабочих. Предвосхищая своих далеких, вольных или невольных преемников — теоретиков «народного капитализма», так называемых «конвергенций» и других проповедей об идиллическом «единении» труда и капитала, Акинфин создает крупное, акционерное общество, символически названное им: «РАВНОВЕСИЕ». Ослепленный зыбкими удачами, Акинфин верит, что нм найден магический ключ, открывающий врата в безмятежное царство нерушимого содружества «добросердечных» поработителей и «осчастливленных» ими порабощенных… Об этом и повествуется в романе-сказе, романе-притче, аллегорически озаглавленном: «Очарование темноты».
Виктор Макарович Малыгин родился в 1910 году в деревне Выползово, Каргопольского района, Архангельской области, в семье крестьянина. На родине окончил семилетку, а в гор. Ульяновске — заводскую школу ФЗУ и работал слесарем. Здесь же в 1931 году вступил в члены КПСС. В 1931 году коллектив инструментального цеха завода выдвинул В. Малыгина на работу в заводскую многотиражку. В 1935 году В. Малыгин окончил Московский институт журналистики имени «Правды». После института работал в газетах «Советская молодежь» (г. Калинин), «Красное знамя» (г. Владивосток), «Комсомольская правда», «Рабочая Москва». С 1944 года В. Малыгин работает в «Правде» собственным корреспондентом: на Дальнем Востоке, на Кубани, в Венгрии, в Латвии; с 1954 гола — в Оренбургской области.